Послышался взволнованный шепот. Эллери улыбнулся и продолжил:

— Однако это была не единственная причина для такого вывода. Существовал и третий момент — большая, отделанная серебром губная помада с инициалом «К», найденная в сумочке миссис Френч. Сразу же стало ясно, что это не ее помада, так как она была куда более темного оттенка, чем на губах покойной. Это означало, что помада миссис Френч, которой она подкрашивала губы, должна была находиться где-то поблизости. Но где? Может, ее прихватил с собой убийца? Но это же абсурд! Наиболее правдоподобным объяснением было то, что помада находится в здании универмага. Вы можете спросить, почему именно здесь, а не за его пределами — например, у миссис Френч дома? Однако у нас был веский повод считать именно так. Мертвые и уже посиневшие губы миссис Френч были накрашены светлой помадой только частично — два мазка по бокам верхней губы и один по центру нижней! Помада не была растушевана, а только наложена мазками в трех местах. — Эллери повернулся к Мэрион: — Мисс Френч, как вы начинаете красить губы?

— Так, как вы только что описали, мистер Квин, — ответила девушка. — Накладываю помаду по бокам верхней губы и в середине нижней.

— Благодарю вас, — улыбнулся Эллери. — Следовательно, перед нами было доказательство, что миссис Френч начала красить губы и не закончила эту процедуру. Это казалось странным. Очень мало вещей могут оторвать женщину от столь деликатного занятия. И одна из таких причин — вынужденный перерыв. Не явилось ли таковым убийство? — Эллери продолжил развивать свою мысль, несколько изменив тон: — Такая возможность казалась нам весьма вероятной. Как бы то ни было, покойная красила губы не в витрине. Где же была помада? То, что позднее ее нашли в этой квартире, явилось всего лишь подтверждением…

Четвертый пункт был сугубо психологическим. Доктора Праути озадачило небольшое количество крови на трупе, в то время как раны — особенно одна из них — должны были сильно кровоточить. Перикардиальная область содержит много кровеносных сосудов и мышц, которые были повреждены пулей, оставившей рваную рану. Где же кровь? Может быть, ее смыл убийца? Но в темноте и даже в полутьме он не смог бы избавиться от всех следов обильного кровотечения из двух ран. Это снова подтолкнуло нас к выводу, что кровотечение произошло где-то в другом месте и, следовательно, миссис Френч была застрелена не в витрине.

Пятый пункт также психологический, и я боюсь, — Эллери печально улыбнулся, — что в суде он не произвел бы особого впечатления. Тем не менее для меня он являлся весьма существенным указанием. Все восставало против предположения, что местом преступления была витрина. С точки зрения убийцы оно выглядело глупым и рискованным. Встреча с жертвой и ее убийство требовали секретности и уединения — витрина не отвечала этим условиям. Витрина находится менее чем в пятидесяти футах от служебного помещения старшего ночного сторожа. Этот сектор первого этажа сторожа периодически патрулируют. Тем не менее, выстрелов никто из них не слышал. Таким образом, согласно приведенным мною пяти причинам, каждая из которых, возможно, не столь важна, но все вместе весьма многозначительны, инспектор Квин и я решили, что преступление произошло не в витрине. — Эллери сделал очередную паузу.

Слушатели следили за его рассказом затаив дыхание. Комиссар Уэллс не сводил с него взгляда. Инспектор же, казалось, думал о чем-то своем.

— Если не в витрине, — вновь заговорил Эллери, — то где тогда? Ключ указывал на квартиру, которая обеспечивала необходимое уединение и освещение, являясь к тому же наиболее логичным местом, где можно было бы воспользоваться губной помадой. Поэтому инспектор Квин, полагаясь на мою скромность и проницательность и не имея возможности покинуть витрину, где все еще проводились следственные действия, попросил меня подняться в квартиру и осмотреть ее. Что я и сделал, получив при этом прелюбопытнейшие результаты.

Первое, что я обнаружил в квартире, была помада миссис Френч, лежащая на туалетном столике в спальне. — Эллери взял в руки золотую помаду. — Она сразу же доказала, что вечером в понедельник миссис Френч все же побывала в квартире. То, что помада лежала под изогнутым краем перламутрового подноса, свидетельствовало о том, что убийца ее, по всей видимости, просто не заметил. У него не было причин ее искать, так как он, безусловно, не обратил внимания на разницу цвета помады в сумочке миссис Френч и оттенка ее губ.

Итак, я нашел помаду на туалетном столике. Что это означало? Казалось весьма вероятным, что миссис Френч красила губы за столиком, когда ее прервали. Но то, что помада оставалась там до моего прихода, указывало на то, что миссис Френч застрелили не в спальне. Что же тогда ее отвлекло от этого занятия? Очевидно, это был либо стук во входную дверь, или же звук открываемой двери, когда убийца вошел в квартиру. Последнее отпадает, так как у убийцы не было ключа, что я вскоре собираюсь вам доказать. Следовательно, это должен быть стук в дверь. По-видимому, миссис Френч его ожидала, потому что он так ее обеспокоил или был настолько для нее важен, что она, даже не докрасив до конца губы, отложила помаду и поспешила через библиотеку в прихожую, чтобы впустить ночного посетителя. Вероятно, она открыла дверь, визитер вошел, и они направились в библиотеку. Миссис Френч встала за письменным столом, где сейчас стою я, а убийца расположился справа, лицом к ней, где сейчас сидит детектив Хэгстром.

Как я это определил? — быстро спросил Эллери, не давая слушателям опомниться. — Очень просто. Осматривая библиотеку, я обнаружил, что к этим подставкам для книг, находившимся на письменном столе, — он осторожно поднял и продемонстрировал две подставки из оникса, — кто-то прикасался. Зеленая фетровая подкладка на одной из них была чуть более светлого оттенка, чем на другой. Мистер Уивер сообщил, что обе подставки были подарены мистеру Френчу мистером Греем по случаю дня рождения всего два месяца назад и что тогда фетр был определенно одинакового цвета. Более того, обе подставки никогда не покидали этой комнаты и даже вот этот самый письменный стол. Очевидно, фетр заменили в ночь убийства. Это было доказано, когда, обследуя подкладки под лупой, я заметил несколько крупиц белого порошка в полоске клея, где фетр соприкасался с ониксом!

Клей был еще немного липким, — сообщил Эллери, — что свидетельствовало о его недавнем нанесении. Крупицы же, как показал мой беглый осмотр и анализ, проведенный официальным полицейским экспертом, представляли собой обычный порошок для проявления отпечатков пальцев, какой применяется в полиции. Значит, они были удалены. Порошок использовали с целью проявить отпечатки, чтобы затем избавиться от них.

Однако возникает важный вопрос: зачем вообще понадобилось кому бы то ни было прикасаться к подставкам? — Эллери улыбнулся. — Мы знаем, что подставки трогали, чтобы заменить фетр на одной из них. Но почему понадобилось его менять?

Возможен лишь один логичный ответ. С целью удалить следы преступления. Какие же это могли быть следы, для избавления от которых убийце пришлось целиком снять подкладку, сбегать в отдел, где продают фетр и сукно (можете себе представить, какой это был риск!), принести фетр и клей и, наконец, приклеить новую подкладку на одну из подставок? Самый опасный след преступления, который я мог себе представить, — это кровь. Вот вам и ответ!