парень снова улыбнулся.

— У меня на сегодня кажется всё, а вот Миленку надо бы сводить в ин-хан. Сдюжишь?

— Хорошо, — кивнул он.

И тут Милена вскинулась на них — что только что сказала Хэла?

— А? — воскликнула девушка в ужасе.

— В моём мире в такие моменты говорят, что она с утреца компотом уши помыла, — ухмыльнулась Хэла, глядя на белую ведьму и обращаясь к юноше. — Компот — это ягодный отвар и у неё в ушах эти самые ягоды застряли.

— Бывает, — заключил он, как ни в чём не бывало. — Пойдём, проводим тебя до дома, да и в лес лучше с боковых ворот выходить.

“Так? Так! Так… стоп! Нет! Какого хрена, Хэла?” — завопило в протесте всё сознание Милены.

На девушку накатила паника. Что вообще делает чёрная ведьма? Зачем ей идти с Броком в ин-хан?

Хотя её туда тянуло страшно, правда, очень сильно туда хотелось. Милене так легко было на сердце и в ин-хане, и после того, как оттуда вернулась. И наверное хватило бы надолго, если бы не события, которые случились после и всё перевернули с ног на голову.

Белая ведьма брела за Хэлой и Броком, словно обречённая на казнь. Ей было не по себе. Как ей себя вести, как она вообще во всё это вляпалась? Может просто отказаться, сослаться на что, что голова разболелась или что устала ходить? Да что угодно, лишь бы не ходить куда-то наедине с Броком, особенно после того, что только что умудрилась ляпнуть.

Но придумать она ничего не смогла и что-то говорило ей, что с Хэлой этот номер не прошёл бы. Да и Брок согласился, а у него наверняка были свои планы, может они его своими прогулками от дел важных отвлекают.

— Знаешь, если у тебя дела, — проговорила Милена, когда они подходили к воротам, — то я не против сходить в ин-хан потом.

— Нет, — ответил Брок, — никаких дел.

Милена обернулась — у ворот в замок стояла Хэла и белая ведьма могла поклясться, что чёрная ведьма ухмылялась.

Да чтоб… она осеклась и ругая себя за несдержанность побрела следом за Броком.

— Что ты делаешь? — спросила она, подойдя к юноше, сидящему на камне внутри ин-хана.

— Учусь, — отозвался он, не отрывая глаз от листочка бумаги, который изучал, пока Милена, закрыв глаза, сидела на траве внутри магических каменных кругов.

— Чему? — нахмурилась девушка.

— Гринский язык, — ответил Брок и посмотрел на неё.

Милена присела рядом и уставилась на странные значки, которыми был исписан весь листок и казалось в этом не было вообще никакого смысла.

— Это нужно для чего-то? — поинтересовалась она.

— Просто для меня, — ответил Брок. — И чем больше языков я буду знать, тем лучше. Можно использовать на заданиях и на войне пригодиться может.

— На заданиях?

— Да, и в мировых, — кивнул он, а когда Милена непонимающе на него уставилась пояснил. — Иногда война может закончится, или не начаться вовсе, если правители договорятся.

— А, поняла, — просветлела девушка, всё ещё изучая листок.

— И в разведке, конечно, помогает.

— А ты в разведке? — удивилась Мила.

— Да. А что? — Брок слегка нахмурился её удивлению.

— Я думала ты просто в отряде ферана и что ты его… ммм… помощник? — ответила белая ведьма.

— Фор, — поправил её юноша.

— Да, — кивнула она.

— И что мне при этом мешает быть разведчиком? — поинтересовался сын ферана.

— Я не знаю, — честно ответила Милена.

Он улыбнулся, а девушка хотела объяснить, но стушевалась и замолчала.

— Что? — спросил Брок, который конечно же всё приметил.

— Прости, — она уставилась в траву. — Я не знаю, не знаю. Мне важно, чтобы ты не думал обо мне плохо.

— Я не думаю, — ответил юноша.

— Нет. Я уверена, что ты видел меня и Элгора, и я думаю, что это ужасно. Потому что всё это ужасно. И я запуталась, — Милена беспокойно потерла лоб. — Я потерялась. Я не знаю, что мне делать.

И она расплакалась, сложившись пополам, уткнувшись лицов в свои колени. Брок положил ей руку на спину.

— Мне не важно и это правда, — проговорил Брок. — И разве ин-хан не идёт людям магии на пользу?

— Идёт, просто, я в нём плачу, — всхлипнула Мила. — Хотя я всё время плачу. Всех достала уже.

— Откуда у тебя такие сведения? — поинтересовался юноша, озорно глядя на ведьму.

— Не знаю. Я так чувствую. Даже сейчас, — шмыгнула ведьма носом. — Ты…

— Я — что? — спросил он. Милена уставилась на него в непонимании. Она видела его чувства — он был спокоен, в нём был мир, и ни капли раздражения, ни одной отрицательной эмоции. — Не думала, что ошибаешься?

— Мне тяжело судить. Все ждут от меня свершений, а я только рыдаю, — девушка говорила через силу. — А теперь я ещё и начала — как пиявка прилепляюсь к людям и вытягиваю себе их эмоции. Я не хочу, правда, но у меня не получается сопротивляться. Я так устала, мне так хочется куда-то спрятаться… я не понимаю, как такая неумеха, такая бестолковая, могла попасть во что-то такое вот. И мне страшно…

— Кто тебе сказал, что ты бестолковая? — Брок заглянул ей в лицо.

— Мама всегда так говорила, — всхлипнула Милена.

— У нас одна мама? — приподнял он бровь.

— А? — нахмурилась белая ведьма, глядя в его яркие глаза.

— Моя мне говорила, что из меня не получится воин, — пояснил Брок. — Что я слабый, ничего не умею. И не научусь.

— Как так? Стой, но ты же… ты… — ведьма силилась найти слова.

— Что?

— Ты сильный. Я не знаю, но глядя на тебя, я никогда не сказала бы слово “слабый”.

Он ухмыльнулся.

— Мама не хотела, чтобы я от неё уходил. И она держала, очень крепко держала, — проговорил сын ферана, вздыхая. — Я мог бы стать кем угодно, но мне хотелось в службу. И я пошёл. Я всегда был один, я изгой. Это такая смесь восхищения и отчуждения. Когда я был поменьше со мной дружили, потому что все, кроме меня, знали, кто мой отец. А в корте служения было две группы — первая передо мной любезничала, а вторая откровенно ненавидела. Я провёл в корте почти тир. И было очень тяжело. Потом меня забрал Тёрк. И всё, что было до того, стало не важно. И мне понятны твои чувства.

— Я тоже всегда была одна, — заметила Мила, хотя на деле не хотела сравнивать их. Но ей хотелось говорить, впервые она говорила с кем-то более менее ей равным по возрасту.

— А семья? — нахмурился Брок. — Друзья?

— Отец и брат меня любили и мне всегда казалось, что