Молчали и мужчины, подавленные свалившимся на них страшным откровением, необходимостью что-то предпринять и собственным бессилием.

Первым очнулся Кэлберт и, вновь так крепко обнимая сестру, словно всерьез боялся, что она прямо сейчас исчезнет, обернется бесплотным духом и ускользнет из его рук, решительно заявил:

— Не уйду, даже не надейся! Не уговаривай, не проси и не грози! Мы вместе угодили в эту жаркую ловушку, вместе должны и выбираться. Если ты уйдешь, то я пойду с тобой, попытаешься сбежать тайком — отыщу и все равно пойду следом. Душа — штука, конечно, ценная, кто ж спорит, но есть еще и честь. Значение этого слова ведомо даже безродным ублюдкам! Я знаю твердо: ты — моя сестра и бросить тебя один на один со страхом будет подлым предательством. Кроме того, — мужчина задумчиво усмехнулся, — я слышал, что души, даже расщепленные Пожирателем, не исчезают из миров навсегда. Они все равно рано или поздно собираются заново.

— Я ценю то, что ты сейчас сказал, брат, — глаза принцессы заблестели от волнения, и Элия ласково приобняла мужчину в ответ, — но не приму жертвы. Прошу, посмотри на наше положение с другой стороны. Если ты настоишь на том, чтобы пойти со мной и я, проявив слабость, не откажусь от этого необдуманного великодушного предложения, а потом не смогу удержать в узде просыпающиеся инстинкты вампира, то грех уничтожения души родича ляжет на мою душу. Своим присутствием ты можешь спровоцировать мой голод. Не лучше ли вам, расставшись со мной, найти выход из пустыни и вызволить меня таким образом, чтобы я смогла в безопасном и для себя, и для других месте вернуться к прежнему состоянию?

Кэлберт замолчал, обдумывая логичные, как всегда, слова сестры. Мужчина чувствовал правоту ее хладнокровных рассуждений, но в то же время понимал сердцем и бессмертной душой, что поступит неправильно, если, поддавшись на уговоры, бросит Элию в беде. Отчет перед своей совестью будет страшен и жесток.

Мелиор, доселе напряженно что-то просчитывавший и соображавший, видя, что пока брату больше нечего сказать, осторожно предложил, соединив ладони в умиротворяющем жесте:

— Милая, поверь, я ни в коем случае не хочу отягощать твою душу тяжкими грехами, но не сможем ли мы прийти к какому-нибудь компромиссу?

— Например? — отстраненно поинтересовалась принцесса.

— Возможно, если все наше приключение — выходка Сил, как ты и подозревала, то мы выйдем на свободу в самое ближайшее время, через день-два. Им ведь не с руки превращать лучшую во Вселенных богиню любви в Пожирательницу Душ. Что они выиграют, подарив такой козырь Межуровнью? От того, что ты сменишь расу, глупее не станешь, могущества не утратишь и, уж конечно, не забудешь тех, кто доставил тебе проблемы. Лично я ни за что на свете не хотел бы оказаться в числе врагов богини любви. А уж чтобы перейти дорогу Пожирательнице Душ, надо и вовсе быть абсолютным безумцем. Получив такое могущество, ты будешь способна отомстить не только богам, но и любым из иерархии Сил. Поставим на то, что при всей разнице в мышлении создания чистой энергии думают так же?

— И? — Принцесса напряженно посмотрела на брата, ожидая продолжения. В безнадежной горечи бездонных серых глаз Элии зажглись первые искры, и то были не отражения далеких звезд, а отсвет воскресшей надежды.

— Я полагаю, что ты будешь в силах бороться со своими… мм… охотничьими инстинктами до тех пор, пока мы не выберемся из пустыни. А раз ты говоришь, что не сможешь делать этого долго, то выход буквально в полете стрелы. Поэтому я предлагаю проверить мою версию и идти всем вместе по крайней мере два-три дня. Дай нам этот шанс. Если ничего не изменится или ты скажешь, что мутационные процессы зашли слишком далеко, то мы расстанемся, как было предложено ранее.

Элия поразмыслила несколько минут, просчитывая варианты, и согласилась, большей частью потому, что очень хотела верить в благополучный исход дела, в Силы Удачи, милостивые к богам:

— Ты прав. Можно рискнуть. Но вы должны пообещать: если я решу, что больше не могу с вами оставаться, то уйду, и вы не будете пытаться удержать меня или отговорить.

— Идет! — радостно согласился Кэлберт, готовый пообещать сестре все сокровища Океана Миров, только бы она не уходила в пустыню одна.

Мелиор удовлетворенно кивнул, подтверждая молчаливое обещание.

После мирного завершения серьезного разговора компания родственников, ставших намного ближе друг к другу перед страхом потери, отправилась спать. Разумеется, никто, даже Элия, и не подумал разбудить Элегора, чтобы известить его о предполагаемой опасности. Забравшись в «спальный мешок», который безжалостно размотали с демонстративно похрапывающего герцога Лиенского, так и не дав бедняге вылупиться из кокона самостоятельно и обрести крылья, лоулендцы быстро задремали. Руки братьев даже во сне крепко обнимали сестру, словно мужчины продолжали бояться, что она внезапно исчезнет.

Полномочный посол государства Эндор Зулар со Азран ик Евдар ар Цинфаг, повелитель Двадцати Семи Оазисов, правая рука Великого Хассиза, Верховного Повелителя Свободных Кочевников — эндорцев, его советник по делам неотложной важности, Уста Истины, Меч Справедливости и прочее и прочее, был бесконечно счастлив. Он наконец-то нашел себе достойную супругу, вернее, это она нашла его в огромном, чрезвычайно мокром и весьма прохладном Лоуленде — важном политическом и экономическом союзнике Эндора. Кто бы мог подумать, что здесь отыщется прекрасная женщина, верная заповедям святого Димета Водознатца, но она нашлась и выбрала его себе в мужья как заведено, по старинным обычаям Эндора.

Посол прикрыл татуированные веки, вспоминая сей дивный момент: обнаженная белая кожа — точно редкостная ночная лилия из оазиса — все еще сияла перед его мысленным взором. Девушка выбрала его и, не размыкая уст, позвала, подарила неземное блаженство, а потом, как и подобает смиренной деве, исчезла, чтобы он доказал силу и смелость, свою верность суженой и отыскал ее.

Терпеливо выждав положенные заветом Димета девять дней, эндорец приступил к поиску восхитительной незнакомки. Память воина и дипломата не подвела хозяина даже в огромном чуждом замке Лоуленда. Зулар быстро нашел заветное место встречи, несмотря на удаление оттуда магическим способом. Чувствительное самолюбие посла было приятно удивлено, когда Зулар узнал, осведомившись у юной прислуги в комнатах девы, что его выбрала та, о ком слагали легенды и на далекой родине посла, сама принцесса Элия, прекраснейшая богиня любви. Но, к огорчению Зулара, избранница оказалась чрезвычайно стыдлива и надолго исчезла из родительского замка, продлевая пору ожидания втрое.

Когда минул месяц, вконец истомившийся без милой избранницы пылкий эндорец решил, что больше медлить нельзя, и приготовился просить отдать ему прелестную суженую у самого короля Лоуленда — Лимбера. Древний обычай был милостив к снедаемым любовной жаждой женихам. Если невеста, воспитанная в скромности, стесняясь, долго не показывалась суженому на глаза, то первое согласие на брак мог дать отец ненаглядной в присутствии родственников. Этой заповедью Димета и решил воспользоваться влюбленный Зулар.