Когда командиры подводных лодок возвращались на базы, они строили планы о будущих операциях с учетом знаний о том, как долго лодки могут находиться в море при наличии шнорхелей и насколько это повышает шансы на успех. В штабе подводников не разделяли их оптимизма: там получали сообщения агентов о создании новых минных полей у английских берегов.

Противник подозрительно быстро реагировал на выходы немецких лодок в эфир. В штабе подводников не имели четкой картины о ситуации в море, потому что командиры подводных лодок не решались пользоваться радиостанциями для своих рапортов. При этом некоторые из них находились в море по два месяца, и одно это вызывало беспокойство.

Беккер, командир «U-260» сообщал, что он наткнулся на мину, когда шел на глубине 75 метров – в 20 метрах от морского дна. Его лодка была настолько серьезно повреждена, что он был вынужден всплыть, после чего команда взорвала лодку, а сама высадилась на ирландский берег. Так что сообщения о новых минных полях подтверждались.

И снова большой риск потерь заставил командование оттянуть лодки от берегов и посылать их дальше к западу или, когда это необходимо, отзывать их на базу. В последний раз полдесятка лодок были собраны в группу, названную «Морской волк». Эту группу направили на запад в надежде найти конвой с уменьшенным, ввиду бездействия лодок в Атлантике, охранением. Одновременно впервые отправились на боевые операции с баз в Голландии восемнадцать лодок нового типа, двухместных, разработанных под наблюдением вице-адмирала Хайе – их называли «тюленями». Эти кораблики длиной менее девяти метров, с дизельным двигателем от грузового автомобиля, электромотором от торпеды, с двумя торпедами вне прочного корпуса. Дальность действия этих лодок зависела от выносливости командира и его механика, которые управляли лодкой в полулежачем положении. Во время первого выхода они попали в жесточайший шторм, который устроил им серьезное испытание. Но случились важные открытия: лодки из-за своей миниатюрной комплекции оставались почти невидимыми на поверхности и не поддавались обнаружению под водой, а разрывы глубинных бомб швыряли их, но не наносили повреждений. А их радиус действия превзошел всякие ожидания: из первых десяти, ушедших на задание, последняя вернулась после шести дней пребывания в море, в течение которых оба члена команды едва могли пошевелиться.

Пока германские армии на западе откатывались, на море пользовались спросом и «бобры». Это была одноместная лодка с бензиновым двигателем и электромотором, которая также имела на борту две торпеды. Ее живучесть была таковой, что можно было ожидать, что она дойдет до позиции, но назад не вернется. И тем не менее в добровольцах недостатка не было. Свои услуги командиру дивизиона этих лодок, капитану 1 ранга Бартелю, предлагали и женщины, но женщинам отказывали. Как летчики германских истребителей, которые стали таранить вражеские самолеты, люди на этих мини-лодках знали, что возврата не будет.

С середины января гросс-адмирал участвовал почти ежедневно в совещаниях у фюрера в верховной штаб-квартире. Теперь он взял на себя ответственность за транспортировку и распределение угля по Северной Германии. Конца не было проблемам, наваливавшимся на него: организация морского транспорта, обучение и экипировка недавно созданных бригад морской пехоты, поставка зенитных орудий на транспорты, решение проблем с дефицитом угля и нефти, передвижения войск и снабжения в Норвегию и из Норвегии, эвакуация беженцев из переполненных ими портов Данциг,[115] Готенхафен, Пиллау, Свинемюнде и Кольберг,[116] перевозка раненых с восточного фронта, эвакуация Мемеля, подводная война, постановка мин в устье Шельды, траление на Балтике, где начали появляться русские подводные лодки, угроза английского вторжения в Ютландию и Зеландию, работы ледоколов на Одере и в заливе Фришес-Хафф, эвакуация войск из Курляндии,[117] зенитная оборона Штеттина,[118] Свинемюнде, проблемы с боеприпасами тут, недостаток оружия там, пополнения для армии, противодействие постоянному вмешательству д-ра Геббельса, рейхскомиссара обороны – и опять эвакуации, раненые, дефицит угля и нефти, и все те же налеты авиации.

Герингу нужна была помощь моряков, чтобы облегчить положение его парашютистов в Штеттине, но об этом не могло быть и речи. Под рукой были только высоко подготовленные технические специалисты, без всякой подготовки для войны на суше.

Новый приток судов для эвакуации войск из Курляндии мог быть осуществлен только за счет Норвегии, причем тридцать пять судов должны были работать девяносто дней, чтобы вывести 300 000 человек из состава войск и рабочих батальонов в Курляндии.

Персонал адмиралтейства был сокращен с 8 000 человек до 2 800, продолжали функционировать лишь самые необходимые отделы. Около 4 тысяч моряков были направлены в ударные части. В Штеттине собралось 35 000 беженцев и еще 22 0000 были в пути – за десять дней из Кольберга было эвакуировано 60 000 человек.

Положение с углем в Норвегии стало совсем безрадостным. Ежедневно добывалось только два состава угля, сами паровозы работали на дровах. Транспортировка угля в Германию также была затруднена из-за блокады Рейна и разрушения внутренних водных путей – таких как канал Дортмунд – Эмс.

В декабре подводные лодки потопили по 9 000 тонн на единицу, в январе – 11 000 тонн. Этот показатель оказался столь же высок, как в самые успешные фазы войны, но численность лодок была невелика, а время перехода с базы на позицию слишком велико. В первые месяцы 1945 года 237 лодок находились в ремонте или в заключительной стадии строительства. Среди них насчитывалось 111 лодок старых типов, 84 – серии??? и 42 – серии XXIIIc. В строй ежемесячно вступало 60 новых единиц, но с 30 марта в результате авиационных налетов было уничтожено 24 лодки и повреждено 12. Опрокинулся крейсер «Адмирал Шеер», пожар вывел из строя крейсер «Адмирал Хиппер», был поврежден крейсер «Эмден».

Горестные события продолжались. 12 апреля 1945 года адмирал получил одобрение Гитлера перевестись со штабом в Северную Германию, если Берлин будет оставлен. Но пока что Дениц оставался в «Коралле», стараясь что можно спасти от катастрофы, обрушивавшейся на Германию.

Франко тщетно предупреждал Черчилля, что проводимая Союзниками политика полного разрушения Германии приведет к тому, что русские появятся на берегу Атлантики. Когда британский премьер-министр предложил Эйзенхауэру, чтобы союзные войска высадились на Балканах и заняли Вену и Будапешт, американский верховный главнокомандующий заявил, что у него нет таких директив и что было бы неумно вызывать недоверие русских. Потом пришла вторая высадка во Франции, а потом великие державы разделили Германию между собой в Ялте.

В Тегеране Черчилль безуспешно пытался рассеять иллюзии Рузвельта, но убежденность американского президента в коллективной ответственности Германии за войну слишком укоренилось в нем. Несмотря на протесты в Соединенных Штатах, план Моргентау, направленный на уничтожение Германии,[119] стал официальной американской политикой. Германию предполагалось расчленить, ее народ подвергнуть испытанию огнем и мечом, ее землю превратить в пустыню. Сталин с радостью одобрил план.