Прежде чем отпустить, он снова оглядел Алекс с головы до ног: черты лица у нее безупречны, а роскошное тело – мечта для любого мужчины. Она умна, остра на язык, и, кроме того, в ней есть какой-то огонек. Можно себе представить, как она хороша в постели... В его постели!

– Если он не согревает вас или вы просто когда-нибудь не захотите, чтобы он вас... я бы не знал большего счастья, чем...

Алекс резко сбросила его руку, подобрала юбки и буквально пулей вылетела из оранжереи. Уже на выходе она обернулась, открыто и прямо взглянув Себастьяну в лицо.

– Себастьян, вы брат моего мужа. Именно поэтому я постараюсь забыть об этой беседе. Но уясните себе на всю оставшуюся жизнь: я замужем за Дрейком и не совершу ничего такого, что оскорбило бы его или как-то обидело.

Себастьян усмехнулся. Малышка еще более страстная, чем он предполагал. Если Александрина достанется ему, игра будет стоить свеч.

«Ну что ж, Дрейк, – думал Себастьян с самодовольной ухмылкой, – отца больше нет. Если удача снова не отвернется от меня, я выработаю более искусный план. И тогда, мой дорогой братец, все станет моим.

Твой титул.

Твой дом.

Твоя жена».

В воздухе пахло смертью.

Подняв голову и осмотревшись по сторонам, Александрина вздрогнула. Она и представить себе не могла, что такая толпа титулованного дворянства прибудет в огромную церковь, заполнив ее до отказа. Епископ заканчивал службу.

После панихиды траурная процессия проследует на семейное кладбище в Аллоншире, где Грейсон Баррет будет покоиться рядом с прахом жены. В этот момент Алекс размышляла о том, как хрупка человеческая жизнь, как она бесценна. То, что каждому когда-нибудь наступит черед умирать, пугало ее своей неотвратимостью.

Весь этот день Дрейк стойко держался. Саманта, комкая в руках носовой платок, с трудом сохраняла самообладание на людях, приученная к этому с детства. Себастьян стоял рядом с ней. По его лицу, лишенному какого-либо выражения, трудно было определить, что он чувствует. Его взгляд беспокойно блуждал по залу, как бы стараясь запомнить всех, кто присутствовал на траурной церемонии.

Алекс видела, как тяжело переживает утрату отца ее муж, и инстинктивно пододвинулась к нему. К ее удивлению, он в тот же миг нежно пожал ее руку. Она понимала, что этим жестом Дрейк выражает ей свою благодарность за то, что она рядом с ним в горькую минуту. Александрина едва сдерживала слезы. Панихида закончилась.

Держа Саманту за руку, Дрейк повернулся к Алекс.

– Пойдем, милая, – тихо сказал он, – пора уходить.

Алекс кивнула, но боль в сердце стала почти невыносимой. Она очень хотела, чтобы все оставалось так, как было раньше, всего неделю назад. Ей нужен был тот, другой Дрейк, которого она знала и любила. Ей хотелось вычеркнуть последние несколько дней из своей памяти и снова обрести гармонию в душе. Как жаль, что это невозможно!

Опустив голову, Алекс стояла в горестном оцепенении возле церкви. Погруженная в свои невеселые мысли, она смотрела, как уезжают присутствовавшие на похоронах.

– Александрина! – донесся до нее до боли знакомый голос. Алекс оглянулась и от изумления потеряла дар речи, заметив в толпе женщину с золотистыми волосами, встречи с которой так боялась. Это была ее мать.

– Мама!

Женщина смотрела на Алекс сияющими глазами, как будто ее дочь все еще была маленькой девочкой.

Констанция Кассел поцеловала и обняла дочь, но в то же время опасалась, как бы нечаянно не примять свою красивую прическу.

– Я так рада за тебя, милая, – пробормотала она дочери, как будто они были близкими подругами.

– Ты рада, что человек умер? Констанция приподняла светлые брови.

– Конечно, нет, милая. Я рада, что ты нашла достойного спутника жизни.

Алекс внезапно подумала, какой бы сейчас вышел скандал, если б ее нечаянно вырвало на ступеньках церкви. Констанция продолжала беспечно ворковать:

– Разумеется, я ужасно расстроилась, когда узнала, что ты сбежала в Йорк. Но потом отец в своем письме рассказал мне в подробностях, как ты вышла замуж за Дрейка Баррета. И все предстало совсем в другом свете. – Она просияла. – Думаю, даже твой первый лондонский сезон не шел бы ни в какое сравнение с твоим браком, ведь ты получила самого завидного жениха высшего света. – Она заговорщически обняла дочь. – Тебе надо было довериться мне, я бы тебя поняла.

– Мама, – Алекс не могла ее больше слушать, – я не знаю, что написал тебе отец, но...

– Графиня! – обратился к матери Алекс Дрейк, внезапно откуда-то появившись. Он с почтением наклонился к руке Констанции Кассел, воплощая собой особую мужественность и шарм.

– Здравствуйте, ваша светлость, – ответила ему Констанция. – Я разделяю вашу скорбь по поводу кончины вашего отца, – тихо и проникновенно промурлыкала она.

«Не очень-то в это верится, дорогая мамочка! – негодовала про себя Алекс. – Представляю, сколько своих подруг ты развлекала рассказами о твоей ненаглядной доченьке-герцогине».

– Благодарю вас, графиня. И прошу вас, зовите меня Дрейком. В конце концов, мы ведь с вами родственники. – Дрейк одарил Констанцию такой обворожительной улыбкой, от которой растаял бы и гренландский айсберг.

Мать Алекс вежливо улыбнулась в ответ:

– Благодарю вас, Дрейк. Я рада за вас с Александриной. Об этом я только что говорила своей дочери. Как ей повезло, что вы нашли друг друга!

В этот миг Алекс хотелось придушить свою мать.

– Это мне повезло с ней. Ваша дочь – настоящее сокровище. Вы должны ею гордиться.

– О да, я горжусь ею, – заверила его леди Садзбери. – Очень горжусь. Надеюсь, все, чему я учила ее на протяжении многих лет, поможет ей стать добродетельной женой и хорошей хозяйкой в поместье.

– О, достоинства Александрины бросались в глаза с самого начала, – заметил он. – Я никогда не сомневался, что она удовлетворит все мои требования.

Констанция просияла от удовольствия:

– Я польщена. – Внезапно вспомнив, где находится, она приподняла край своего траурного платья и опустила глаза. – Теперь я, пожалуй, удалюсь, ведь сейчас не время для радости. Примите самые искренние соболезнования от моего супруга и от меня лично. Ваш отец был замечательным человеком.

– Да, я согласен с вами. – Дрейк натянуто улыбнулся. – Возможно, когда закончится траур, вы погостите несколько дней у нас в Аллоншире?

– С величайшим удовольствием. – Констанция повернулась, чтобы снова обнять Алекс. – Он у твоих ног, детка, – прошептала она Александрине на ухо. – Теперь тебе остается только подарить ему наследника. И тогда муж бросит к твоим ногам весь мир. Ну до свидания, милая, – произнесла она со строго дозированным количеством теплоты в голосе. В конце концов, никогда не знаешь, кто наблюдает за тобой в данный момент, не так ли?