Академия кувелов, кабинет тебрало́гии

Мелодичный звонок пронёсся по кабинетам и заполнил коридоры. Студенты принялись собирать вещи в сумки и портфели. Шум и гам мгновенно заполнили стены заведения. Весёлый смех и бурные обсуждения ребят между собой заставили Ланию прийти в себя, оставить раздумья и начать собираться.

Вместе с Кэнсаль они покинули кабинет профессора тебрало́гии и выскользнули в коридор. Синяки подруги сошли, как и остальные царапины, тем не менее теперь она бросалась от каждого шороха и, казалось, перешла на новый уровень паранойи. Лания переживала за неё, но и помочь ничем не могла, да и как, если она и сама ведёт себя так же, при появлении Валтиса.

Шли в полном молчании. Вэнферас прижимала к себе сумку и затравлено озиралась по сторонам одними глазами, вдавливая голову в плечи. Её пепельно-русые волосы, собранные в небрежный недлинный хвостик, дёргались так же резко, как и сама обладательница. Челка едва прикрывала её голубо-карие глаза, истерично мечущиеся по сторонам. Она то и дело поджимала кривоватые губы в виде бантика, кусая их изнутри, а приплюснутый нос то и дело опасливо подрагивал. Лания выше всего на сантиметр, но даже так казалось, будто на все десять, вероятно из-за сутулившейся Кэнсаль; она прекрасно видела страх подруги. Казалось, что затравленная академка уже на пределе.

Грустно оглядевшись по сторонам, Лания уже было хотела что-то сказать, как её кто-то бережно обхватил за согнутую руку. Она замерла, страх кольнул кожу, прежде чем она отогнала мысль о том, что подошедшим может оказаться — Валтис. Брат никогда не касался её так бережно. Она перевела зелёно-карие глаза в сторону и остановилась, заметив кожаную куртку.

Малер стоял совсем рядом и спокойно смотрел на подругу, которая не желала даже заглянуть ему в лицо. В последнее время он всё чаще проводил время с новой подружкой, которая не вызывала у Лании никакого доверия. За эти несколько дней Присфидум впервые подошёл к ней, а всё остальное время он просто здоровался на ходу, спрашивая только дежурные фразы: «как дела?» или «всё в порядке?» и уходил, получив положительный ответ. От такого поведения, Нобилиа чувствовала себя брошенной и ненужной.

— Привет, — начал Малер. — Пошли в библиотеку, нужно кое-что обсудить.

Лания не успела даже ответить, когда он бесцеремонно повёл её за собой. Кэнсаль растерянно смотрела вслед подруге, а после поспешила скрыться. Присфидум нёсся вперёд, пока Нобилиа чувствовала напряжение и засевшую глубоко внутри горечь.

— У тебя уже закончились пары? — тихо спросила она, сжав сумку и стараясь поспевать за быстрым темпом Малера.

Он качнул головой, сосредоточенно несясь вперёд.

— Как и у тебя, — отстранённо бросил тот, даже не посмотрев в сторону Лании, которой вдруг захотелось вырваться и убежать.

Она чувствовала себя бременем, которое Малеру приходилось неизбежно тащить. Это угнетало так сильно, ведь казалось, будто Нобилиа мешает ему спокойно жить и заводить новые знакомства. Особенно хорошо она начала это понимать, когда он стал плотно общаться с Калесой. По всей видимости, Присфидум мог быть к ней неравнодушен, по крайней мере так думала Лания; в грудь закрадывалась печаль. Чувство вины и обиды связывали её по рукам и ногам, даже если хотела освободить его от балласта — боялась, что он уйдёт навсегда, оставив её позади, а догнать она его просто-напросто не сможет.

А ведь порой она так мечтает стать сильнее и идти с ним наравне. Однако мечты остаются лишь мечтами, ведь осмелиться сделать шаг на этот путь она продолжает бояться по сей день.

Академия кувелов, коридоры здания

Сжавшись и сканируя каждого студента на пути, Кэнсаль неслась сквозь толпу, отчаянно пробираясь к выходу и, как казалось, спасению — в общежитие. Ей совсем не импонировало снова попасться на глаза Инетте, которую она так старательно избегала весь этот день и то прошедшее время, когда приходилось залечивать раны и сотрясаться приступами истерики после избиения. На памяти академки то была самая жестокая выходка обидчицы. Столько ярости и ненависти в её глазах она ещё не видела.

Черепашка уже давно подозревала о том, что мучительница просто выплёскивает на неё злость, но не понимала за что именно и почему на ней, ведь поначалу стычки с ней были безобидны, пока не перешли в порой откровенную травлю, а позже и рукоприкладство.

Кэнсаль закусила губу, и напряглась, как только покинула стены академии, ведь оказалась на открытой площади, где ощущала себя в максимальной степени опасности, как если бы вышла куда-то без одежды. Не переставая бросать затравленные взгляды по сторонам, студентка, чтобы унять тревогу подумала о Лании.

На самом деле ей не нравилось, что та отдалялась всё больше, ещё и нашла новых друзей, ведь сама Вэнферас чувствовала себя всё более одинокой. Она закусила губу ещё сильнее, тотчас почувствовав солоноватый привкус во рту. То ли злость, то ли ревность вызвала мысль о том, что Нобилиа начала пересекаться с Ингелео, вокруг которого часто вращались думы Кэнсаль.

«А ведь Инетте он тоже нравится», — промелькнуло у неё в голове.

Вновь ужаснувшись от воспоминаний того оскала и ненавистного шипения недоброжелательницы, Вэнферас огляделась.

Она не переставала себя ругать за то, что так никому из преподавателей и не рассказала об издевательствах, а всё из-за назойливо жужжавших слов матери.

«Будь покорной, терпеливой и послушной и тогда… тогда точно добьёшься расположения», — так она говорила. Одновременно с этим в её памяти всплыло воспоминание о злополучном вечере в таберне, когда Кэнсаль была ещё подростком. Гоня прочь отвратные картины, она пришла к выводу, что если бы родительница была права, то сейчас имела всё, что только могла пожелать. Жила бы, не мотаясь от одного таберна к другому на разные смены, ела бы не объедки посетителей и уж подавно не имела, ставшей частью неё самой, параноидальности.

«И ты станешь такой же!» — гогот разразился в голове, он звучал настолько противно, что хотелось зажать уши, лишь бы не слышать его.

— Хватит, — пискнула Кэнсаль, на автомате приложив ладони к лицу, точно это могло чем-то помочь. — Я не моя мать.

«Что такое? Не нравится? Но ведь ты уже такая, как она. Ничтожная, жалкая и затравленная. Однажды ты потеряешь всё, и тогда же всё обрету я», — продолжал насмехаться невидимый собеседник.

— Замолчи! Заткнись! — бегло залепетала Кэнсаль, зажмурив глаза и ускорив шаг.

Ей казалось, что так она сможет избавиться от голоса, сможет оторваться, но если от одной мучительницы она могла попытаться сбежать, то от этого тирана никуда не