— Дремота и впрямь нападает, — Орфей тоже зевнул.

Хог с этим не мог не согласиться. Как только их транспорт свернул с горной тропы и въехал на территорию клондайка из бесконечного поля пшеницы, сон медленно, но уверенно начал сражать волонтёров. Поначалу он не ощущался: ребята пили холодную воду, обсуждали дальнейшие планы и просто разговаривали друг с другом. Но чем дальше волонтёры отдалялись от прежнего маршрута, тем сильнее глаза начинали слипаться. Жара была ужасной.

Говорят, спать во время солнцепёка — плохая примета. Недаром древние, когда на полях работали, с наступлением жары уходили в тень и не покидали её до вечера. Ибо никто не хотел получить солнечный удар, от которого придётся долго отходить. Никому не хотелось обгорать под лучами палящего Солнца, дабы опосля не мазаться сметаной…

Никто не хотел встречаться с полудницами.

Вы знаете, кто это? Я вот знаю. И расскажу вам сейчас, чтобы вы тоже имели представление о данных особях женского поля, к сожалению, не питающих любовь к представителям людского рода.

Полудницы — демоны, что появляются во время сильного солнцепёка. Внешне они походят на молоденьких и энергичных девушек (златовласых, как пшеница; беловолосых, будто облака небесные), облачённых в длинные облегающие платья. И скачут в них по полю полудницы, словно дети; над колосками летают с лёгкостью подхваченного ветром пёрышка. Игриво веселятся, мило хихикают, поют песни на неведомом люду языке…

И нападают на каждого человека, стоит тому только пренебречь негласным правилом всего человечества: никто в жару не работает. Коли на глаза попался им — уповай на удачу. В одном случае ты сбежишь от них, солнечным ударом ограничившись. В другом — пойман ими будешь и, вероятно, задушен.

***

— Последствия твоего необдуманного поступка уже дают плоды.

— Что? — воскликнул Хог. — Триглав, ты?

Снова белый лимб. Опять то место, где Лимит однажды очнулся. Вокруг — ни души единой, ни звука одного, ни приглядного контура, цветовой палитрой выделяющегося на фоне белоснежного пространства. Здесь находятся только Хог и Триглав. Страж храма мрачен и суров, но враждебности не источает. Он — словно судья, в зал вошедший с одной лишь целью: вынести вердикт.

Триглав тяжело вздохнул. Топор за его спиной покачнулся.

— Ты отчаян и безрассуден, дитя… — помехи заглушили последнее слово. Намеренные или случайные — неизвестно. — Впрочем, другого от ученика… — помехи. — Я и не ждал. Следовало бы догадаться, что рано или поздно ты объявишься.

— О чём ты? — Хог не понимал стража древнего храма. — Ты… ты знаешь меня?

— Тебя как человека смертного — нет. История твоего происхождения мне неведома. Но тебя как… — помехи. — Да.

Лимит поморщился. Неожиданная встреча с олицетворением сразу трёх богов не то, что не входила в его планы — он даже и помыслить не смел, что однажды ещё раз увидится с ним. Триглав, казалось бы, персонажем эпизодическим в данной истории выступал. Разок засветился на старте — и канул в небытие, как сыгравшая свою роль в сюжете фигура.

Но, видно, нить Макоши уже тогда связала «безымянного» волонтёра с трёхликим существом, говоря о том, что отныне не единожды станут они встречаться. Может ли подобное быть правдой? Хог не знал. Как-то Элли сказала, что человек, душу запятнавший тьмой, ею преследоваться до скончания дней его будет (а возможно, и кончины опосля). Неужто Триглав за этим и явил себя — чтобы сообщить Лимиту не самую радужную для него весть?

— Но… я ведь просто… коснулся артефакта, — вымолвил Хог. — Не расколол его, не разбил, не использовал даже капельки его силы.

— Достаточно того, что Тьма Чёрного Хорса тебя запомнила. Всего тебя, — пророкотал Триглав, и Лимиту вдруг не по себе от услышанного стало.

— Что значит — всего меня?

Страж древнего храма начал растворяться в пространстве, чей свет белый глаза заслепил вдруг.

— Ты сам всё поймёшь — когда встретишь его.

***

Хог резко распахнул глаза. Голова болела ужасно, но сложно сказать, из-за чего: жары или сна. Стекающий по лицу пот тоже нельзя было соотнести с чем-то одним.

Хог не понимал, наваждение это или вещий знак. Нередко в жизни людей случаются события, которым они не могут дать точного объяснения, но при встрече с ними испытывают разительное дежавю. Соотнести себя к данной компоновке слов Лимит не мог. Он запомнил всё, о чём ему сказал Триглав — «от» и «до». Слишком будоражащим душу был сей сон, чтобы махнуть на него рукой и предаться любимому делу — раздумьям ни о чём.

Хог вздохнул, покачал головой — и только сейчас понял, что машина не едет. Причина незапланированной остановки заключалась в уткнувшемся лбом в руль Орфее, лицо которого не выражало каких-либо эмоций. Парнишка просто спал — как и Юля с Эсом, сопящие на задних сидениях. Было жарко. Ужасно жарко.

— Ух, блин! — Хог схватил бутылку с водой и облился, но даже это не особо помогло: жидкость была нагретой. Не спасали положение и распахнутые окна. Они, к сожалению, воздействие солнцепёка понижали на одну десятую часть процента.

Шелест ветра. Поднимающееся к небу от земли испарение. Красивое и одновременно пугающее пение доносится с разных сторон. Оно нарастает и нарастает, будто некто громкость динамиков накручивает. Слышатся вздохи и придыхания вкупе со смешками. Так смеются девы невинные, когда венки по ручью пускают и размышлениям лельским предаются — любит али не любит.

Хог округлил глаза. На горизонте золотистых колосков появилась одна фигура. Потом другая. Затем третья. Всё больше и больше выходило безликих дев на сцену — и, увы, не для того, чтобы роль массовки отыграть. Их внимание приковывается к машине, где в объятиях Сна оказались все, кроме одного человека. Что-то разбудило и очень вовремя…

Покуда танец полудниц только-только начинался.

— Твою ж мать! — Хог тотчас затормошил Орфея. — Вставай, парень! Надо когти рвать!

— Мм… сэр Хог?

— Подъём, братва! У нас тут жопа!

— Хог, чего такой шумный? — недовольно промямлила Юля.

— Братан, нафиг так орать? — мычал и Эс.

Лимит больше ничего не сказал. Просто облил всех водой с размаху, отчего те вмиг подскочили с визгом младшеклассниц.

— Орф, заводи машину! — сказал Хог и выбрался наружу. — Я пока развлеку контору!

Полудниц много. Очень много. Здесь резонным вариантом будет бежать без оглядки, но транспорт, как назло, не хотел заводиться. Потому Лимит взмахнул «Веретеном» и рубанул первую демоницу, решившую попытать удачу в нападении на транспорт. Юля тоже не растерялась. Быстро выхватив из кобур «Стрый-льверы», она вкачала в них немного своего карио, зарядила воздухом и открыла пальбу по массовке.