Саре захотелось нарушить тишину и что-нибудь сказать, но она не смогла произнести ни слова — губы не слушались.

— Как дела у Вирджинии? — спросил Боб. — Как она прореагировала, когда вы сказали ей обо мне? Говорите правду, ничего не скрывайте.

— Неважно, — вздохнула Сара. — Ваша супруга и слышать не хочет о своей прошлой жизни. Она оживляется, только когда вспоминает о своих подвигах в роли убийцы.

— Эта негодяйка все-таки задурила ей мозги! — не сдержался Боб. — Я так и знал, что этим кончится. Помню, как Вирджиния впервые заговорила со мной об этой Нетти Догган: наконец-то, мол, она встретила женщину, которая прекрасно обходится без мужчин и чувствует себя в безопасности.

— Я думаю, что Джейн, простите, Вирджиния действительно ваша жена, но это обстоятельство никак не способно повлиять на опасность, которая ей угрожает. Ее уже дважды пытались убить, а это означает, что кто-то в самых высших кругах считает, будто она слишком много знает. Нетти Догган пустилась в откровения, и кому-то это показалось опасным. Впрочем, возможно, что теперь Нетти уже нет в живых. Следовательно, ваша жена превратилась в главного свидетеля чьих-то преступлений. И даже полная потеря памяти не способна уберечь Вирджинию от преследования — никто не верит в ее амнезию. Если она вдруг решит вернуться домой, вам придется делить с ней это тяжкое бремя.

— Понимаю, — сказал Боб. — Но она — моя жена, и я буду защищать ее и днем и ночью. И потом, у меня появился шанс: если Вирджиния забыла о нашей размолвке, возможно, нам удастся начать все сначала. А вы так не считаете?

Сара пожала плечами, с досадой осознав, что испытывает ревность.

— Вы все еще ее любите? — неожиданно для себя спросила она.

— Люблю, — признался Боб. — Мы были в разлуке год, однако не было и дня, чтобы я о ней не думал.

— Что же, ей повезло, — с раздражением заметила Сара. — Но приготовьтесь к худшему, чтобы не пришлось испытать горького разочарования. Она крайне отрицательно настроена против всего, что хоть как-то всплывает из ее прошлого. Вам придется за нее бороться.

— Это меня не пугает.

Они оба замолчали. Напряженная тишина возникла, возможно, из-за печали, которая вдруг овладела Сарой.

— Я уверена, ее личность в психологическом смысле тоже претерпела изменения, — сказала она. — Врачи утверждают, что после ранения префронтальной области головного мозга человек способен полностью переродиться. Вам может показаться, что вы имеете дело с совсем другой женщиной.

«Замолчи! — мысленно приказала она себе. — Ты похожа на девицу, которой дали отставку, и она всеми силами пытается очернить свою соперницу. Зачем тебе это? Ты здесь, чтобы помочь Джейн, а не отбить у нее мужа!»

— Пора спать, — произнес Боб. — Пойдемте, я покажу вашу комнату. Завтра представлю вас соседям.

Несмотря на усталость, Сара не могла сомкнуть глаз. В одной футболке, которую ей пришлось использовать вместо ночной рубашки, она принялась бродить по дому с электрическим фонариком в руке. Дом был погружен в темноту. Сара посмотрела в черный проем окна: нигде ни малейшего просвета. Для того, кто привык по ночам любоваться из окна огнями Лос-Анджелеса, этот ночной пейзаж представлял одновременно необычное и пугающее зрелище. Сара спустилась по лестнице на первый этаж, в гостиную, и открыла наугад несколько ящиков комода, не зная сама, что хочет отыскать. Ей попался старый еженедельник, в котором были записи, сделанные рукой Джейн. Это был ее почерк — претенциозный, витиеватый, с причудливыми закорючками. В глубине секретера среди каких-то счетов Сара обнаружила в пожелтевшем от времени конверте неотправленную контрольную работу, сделанную Бобом два года назад. На конверте знакомая надпись: «Заочные курсы по повышению культурного уровня». Задание оказалось выполненным посредственно, с множеством ошибок, но что-то бесконечно трогательное было в этом неловком стремлении вконец затравленного мужа попытаться заслужить уважение своей несносной супруги. Не была ли Джейн попросту стервой? Провинциальной высокомерной кривлякой?

Едва Сара успела все положить на место, как почувствовала за спиной чье-то присутствие. Она поняла, что это Боб, и не обернулась. Шершавые мужские ладони опустились ей на плечи, скользнули по талии и ниже и поднялись под майкой к груди. Сара так давно не испытывала ничего подобного, что ощутила легкое головокружение. Она не сделала ни малейшего жеста, чтобы ему помешать, лишь слегка прижалась спиной к его телу, словно опираясь на крепкую и надежную стену. Как хорошо, что была ночь! Саре не хотелось, чтобы молодой мужчина обнажал при свете ее тело. Боб был сильным и уверенным, но нежным, и она отдалась охватившему ее блаженному ощущению, не переставая сознавать, что, возможно, совершает оплошность чисто профессионального характера. «Ты знала, что это случится, — подумала Сара. — Знала с того момента, как впервые увидела его».

Она была ему благодарна за деликатность, за то, что он не действовал грубо и напористо. В прошлом мужчины, которые часто страдали в ее присутствии комплексом неполноценности, старались отыграться в постели, подчинить ее и унизить. Боб был не из таких. Она представила, что ей не придется больше возвращаться в Лос-Анджелес, что бревенчатое охотничье строение станет ее жилищем, где тихо и спокойно потекут ее дни в обществе Боба, в этом доме, стоящем между горой и сосновым лесом. Наслаждение вызвало у Сары такое ощущение, будто она выпила целый стакан крепкого вина после длительного воздержания от спиртных напитков. Она отдавала себе отчет в том, что просто старалась забыть, как же это бывает замечательно. Как большинство одиноких женщин, вот уже два года Сара твердила себе, что больше ей совсем этого не нужно… или же что она слишком стара для подобных глупостей.

Потом они долго лежали на шкуре гризли, брошенной перед камином, держась за руки.

«Чем не обложка для женского романа, из тех, что украшают витрины магазинов? — пронеслось в голове у Сары, и она чуть не прыснула со смеху. — Но все же это чертовски здорово — вот так время от времени погружаться, зарываться с головой в расслабленную сентиментальность. После двухлетнего одиночества внезапно замечаешь, что лежащий рядом с тобой мужчина, стягивающий на себя одеяло во время сна или храпящий, как паровоз, не лишен очарования, независимо оттого, что ты думала на этот счет, когда тебе было двадцать!»

Сара проснулась там же, на шкуре перед потухшим камином, правда, Боб накинул на нее тяжелое шерстяное одеяло, которыми когда-то укрывались жены первопроходцев. Он ушел в свою спальню, чтобы не стеснять ее. Сара мысленно поблагодарила его за это, поскольку не хотела, чтобы он в предательском утреннем свете разглядел ее распухшее от сна лицо. Завернувшись в плед, она поднялась по лестнице, ведущей в комнату для гостей.

«Он так же одинок, как и я, — думала Сара, открывая кран с горячей водой в ванной комнате. — А ведь эта идиотка даже не согласится с ним встретиться!»