– Вы извините, Елена Николаевна, что мы невольно заставим вас пережить тяжелые минуты вашей жизни, но то дело, которое нас привело сюда, может быть связано с вами напрямую… В девяносто пятом году была убита ваша дочь, Стелла.

Женщина мгновенно преобразилась. Она и без того выглядел слегка напряженной и испуганной, услышав же про убитую дочь, она прижала руки к груди и вся сжалась, словно на глазах уменьшилась в размерах.

– Вы кто?

– Я показала вам свое удостоверение. Я – адвокат… Мы совместно с прокуратурой сейчас расследует дела, очень похожие на ваше… Мужчина, приблизительно тридцати лет от роду, может, конечно, и старше, точно определить просто невозможно… Словом, он убил уже четырех женщин. Изнасиловал и убил. У нас есть подозрение, что он болен и что начинал убивать еще с подросткового возраста. Сначала он жил, по нашим предварительным данным, в вашем городе, потом переехал в Балашов, поступил там в педагогический институт, где убил еще двух своих сокурсниц-ровесниц… Не могли бы вы сказать, с кем дружила ваша дочь, не называла ли она имени этого мальчика… Дело в том, что мотивацией этих преступлений является его болезненная реакция на отказ… Другими словами, он убивал тех девушек, которые унизили его своей, мягко говоря, нелюбовью.

– Но, помилуйте, они же были совсем дети! Стеллочке было тогда пятнадцать лет! Какая там любовь?

– И все же… пожалуйста, вспомните, может, Стелла называла имя мальчика, который домогался ее, писал любовные записки, носил ее портфель…

– Знаете, вот так сейчас вспомнить сложно, потому что я вообще не помню, чтобы Стелла рассказывала мне о каком-нибудь мальчике. Портфель ей носили многие, стихи писали…

– Стихи? – одновременно переспросили Лиза и Глафира.

– Ну, да. Был у них в классе один мальчик, который писал ей записки в стихах, но вот имя его я припомнить не могу…

– Может, вы знаете, из какой он семьи? Хотя бы что-нибудь в вашей памяти осталось? Ведь вас же наверняка расспрашивали, задавали множество вопросов…

– Да, вопросов было много, но все они были о взрослых мужчинах. Ведь, по версии следствия, Стеллочку погубил взрослый.

– А фамилия Наполов вам ни о чем не говорит?

– Юрочка Наполов?! Конечно, знаю. Он учился вместе со Стеллой. Очень хороший, тихий мальчик. Его мать работала у нас на мебельной фабрике бухгалтером. Мы все тогда дружили: я, Лида Наполова, Аллочка Панина, Тома Анищенко… Почему вы спрашиваете про Юру?

– Вы не знаете, почему Наполовы уехали в Саратов? – не удостоив ее ответом, спросила Лиза.

– Знаю, конечно. Ей какая-то родственница оставила в наследство квартиру. Вот они туда и перебрались. Но это уже когда Юра с Катей развелся, с женой своей. Катя вышла замуж за Федора, а Юра от тоски подался вместе с матерью в Саратов. В большой город. Говорят, он там недолго горевал, быстро женился. Он парень видный, но, говорят, с тяжелым характером.

– А в Балашове он не учился?

– Вот чего не знаю, того не знаю… Да вы сами у Лиды спросите. У меня дома где-то ее телефон имеется.

– Спасибо.

– А у вас не сохранилось школьных снимков Стеллы?

– Сохранились, конечно. Как же… – Глаза Вершининой наполнились слезами. – Но они у меня дома… Если очень нужно, то я сейчас скажу Варе, что мне надо отлучиться, и она сама накормит детишек обедом.

По дороге они разговаривали о Наполовой, Вершинина рассказала о том, что Лидию Александровну очень любили и ценили на фабрике. Личная жизнь у нее не сложилась, она была замужем, но прожила с мужем недолго, он оказался несерьезным человеком, любителем выпить, погулять.

– Он был «перекати-полем», один день здесь, другой – там… Она быстро рассталась с ним и с тех пор жила одна, воспитывая сына. Мальчик рос смышленый, хорошо учился, хорошо рисовал…

Вершинина угостила гостей чаем, показала снимки, некоторые из которых Лиза пересняла на фотоаппарат, чтобы дома в спокойной обстановке изучить.

– Вот, видите? Это моя Стелла, а рядом с ней – Юра Наполов. Между прочим, он очень похож на Лиду, те же глаза…

Чувствовалось, что она хочет расспросить Лизу, почему они интересуются именно Юрой, но не решается.

– Понимаете, Лидия Наполова проходит по нашему делу как свидетель… Вот мы всех свидетелей и проверяем, – слукавила Лиза. – И еще, если можно, телефоны и адреса ваших подруг – Анищенко и…

– Аля Панина.

– Вот-вот. Диктуйте… – Лиза записала номера телефонов в блокнот. – Елена Николаевна, спасибо вам большое за помощь. И еще раз извините за беспокойство. Да, если вспомните что-нибудь о Юре, позвоните мне, вот моя визитка.

Они довезли Вершинину до детского сада, и, когда остались одни, Глафира спросила Лизу, на самом ли деле она намерена встретиться с этими женщинами.

– Знаешь, Глаша, уж если мать Стеллы ничего не знает о Юре и не подозревает его, то что говорить о ее подругах? Если бы его подозревали, то мать узнала бы об этом первая. Тем более что городок небольшой, сама видишь…

– Куда теперь?

– Домой, Глаша, домой… Я зверски хочу есть. Да и устала я… Давно так много не ходила. Совсем разленилась…

– Интересно, как там все прошло у Ольги… Она так нервничала, когда ждала своих подружек…

– Постой, я же должна позвонить одному человеку…

Лиза быстро набрала номер и, когда ей ответили, замерла, слушая.

– Вот как? И когда это случилось? Ясно… А что по счетам? Никаких движений… Я перед тобой в долгу… Спасибо огромное. Родина тебя не забудет!

Она отключила телефон, повернулась к Глафире:

– Глаша, я должна тебе кое-что сказать… Эта квартира Наполовой… Она не досталась ей в наследство. Это был подарок.

– Подарок? И кто же сделал ей этот подарок?

– Этот царский подарок ей преподнесла гражданка Панина. И сделан он был в девяносто пятом году!

– Как раз в год, когда погибла Стелла Вершинина. Панина… Постой, Панина – это же подруга Вершининой и Наполовой.

– Нам надо срочно переговорить еще раз с Вершининой… Пойдем, Глашенька…

Они вернулись в детский сад. Елену Николаевну нашли уже в спальне, где она укладывала детей спать.

– Вы? Что-нибудь случилось?

Она повторила свой вопрос машинально, как человек, испытавший в свое время сильнейший стресс. Главное, чтобы ничего не случилось. И снова в глазах страх…

– Елена Николаевна, мы решили прежде, чем позвоним Паниной, расспросить вас немного о ней. Кто она? Кем работала? Вообще, что это за человек?

– Аллочка? – Она повернулась к появившейся в дверях нянечке Варе. – Варя, уложи ребят… Мне надо поговорить…

Они снова оказались в прачечной. Сели на жесткие стулья.