Думая об этом, она с силой захлопнула книгу, привлекая к себе внимание всех присутствующих.

— Эта гостиная, — сказала она, — гораздо уютнее гостиной в Сэйл-хаузе.

— Совершенно верно, — согласился с ней полковник Нэсби. — Но только потому, что в Гринвее дом со всех сторон окружает парк…

— Почти как и Сэйл-хауз, — ответила Тэсса, — за исключением восточного крыла, которое выходит на ряд строений, отделяющих дом от Гайд-парка. Но дело не только в этом. В комнатах восточного крыла солнце бывает только по утрам, а я предпочитаю, чтобы солнце заглядывало в комнаты по вечерам, особенно зимой.

Росс, прислушиваясь к разговору, опустил газету.

— К чему ты клонишь, Тэсса? — спросил он.

Тэсса глубоко вздохнула и решительно заговорила:

— Когда мы вернемся в Сэйл-хауз, я проведу там некоторые изменения. Западное крыло смотрит на сельскую местность и…

Когда-то в этом крыле жила Касси, до сих пор там располагались ее комнаты, о чем знали все присутствующие. Тэсса бросила быстрый взгляд на Росса и, вздрогнув, все же решилась продолжать:

— Разумнее и приятнее жить в западном крыле, по крайней мере в зимние месяцы. Летом это не имеет такого значения, поскольку густая листва деревьев закрывает постройки со стороны Гайд-парка, и они не видны с восточного крыла.

Росс медленно поднялся из глубокого кресла.

— Не будет никаких изменений, — мрачно произнес он.

— Но почему? — пытаясь сохранить спокойствие, спросила Тэсса. — Вы ведь произвели изменения в Гринвее. Почему не поступить так же и в Сэйл-хаузе. По-моему…

Он грубо оборвал ее на полуслове:

— Никто не спрашивал вашего мнения. Когда оно меня заинтересует, вы мне его сообщите.

Это была пощечина. В побледневшем лице Тэссы не осталось ни кровинки. Опустив голову, она смотрела вниз, на свои руки. Она долго думала, прежде чем решилась подвергнуть Росса этому испытанию, и он испытания не выдержал. Мало того — он публично оскорбил ее. Теперь Тэсса точно узнала о своем истинном положении в доме мужа, что, впрочем, для других никогда не было тайной.

— Росс, — с упреком отозвалась старая дама, — Тэсса высказала очень разумное предложение, и я согласна с ней. Ты ведешь себя неподобающе. На самом деле ты слишком болезненно воспринимаешь все, что касается комнат в западном крыле Сэйл-хауза. Прости меня за откровенность, но…

В гостиной воцарилось напряженное молчание. Кто-то нервно кашлянул.

Росс отбросил газету.

— С вашего позволения, я покину вас ненадолго, — сказал он. — В поместье есть дела, требующие моего присутствия.

И он вышел из комнаты.

Тэсса не знала, куда ей девать глаза. Полковник Нэсби разрядил обстановку.

— Софи, дорогая, — обратился он к внучке, — сыграй нам что-нибудь на рояле, ты знаешь, как я люблю слушать музыку. Доставь нам удовольствие. А ты, Тэсса, будь добра, займи место Софи. Только не отказывайся, пожалуйста. Партию надо доиграть. Софи никогда не любила карты, предпочитая им другие развлечения.

— Дедушка, как всегда, прав, — ответила Софи и, усевшись за рояль, быстро пробежала пальцами по клавишам.

Тэсса, не возражая, села за карточный стол. В который уже раз она отметила про себя, что полковник Нэсби едва ли не самый добрый и порядочный человек, которого она когда-либо знала. Подняв глаза, она неожиданно встретилась взглядом с Ларри, и они долго смотрели друг на друга. В его глазах она увидела сочувствие и понимание — слишком уж часто он сам оказывался в подобном положении.

— Черви — козыри, — заявил он и улыбнулся.

Тэсса посмотрела в свои карты.

* * *

Тэсса не стала дожидаться возвращения Росса. В эту ночь ей не хотелось делить постель с супругом. Она была потрясена и раздавлена его жестокостью. Не о таком браке она мечтала. Она хотела, чтобы муж искренне любил ее, однако Росс по-прежнему любил Касси. Ему не следовало жениться на Тэссе, но теперь было уже слишком поздно, чтобы отсылать ее обратно во Францию.

Она задула свечи и скользнула под одеяло. Сон не шел к ней, и она долго крутилась, стараясь устроиться поудобнее, пока наконец не уснула. И тогда к ней вновь вернулся кошмар, навещавший ее по ночам уже многие годы. Тэсса снова почувствовала, как сильные мужские руки удерживают ее под водой, и на этот раз она знала, что это руки Росса.

Она проснулась с криком, но крик застрял у нее в горле. Испуганная, утратившая ориентацию, она стала бороться, пытаясь сбросить с себя тяжесть, навалившуюся на нее.

— Тэсса! Я не хотел напугать тебя. Это я, Росс, — услышала она знакомый голос.

Успокаивающие слова принесли мгновенное облегчение. Она находилась в своей собственной постели, и Росс был рядом с ней. Это кромешная тьма помутила ее сознание. Как только ощущение реальности вернулось к ней, Тэсса вспомнила обиду и возмущение, охватившие ее вечером в гостиной. Она высвободилась из объятий мужа и приподнялась в постели.

— Зачем вы здесь? — резко спросила она.

— Странно, что жена спрашивает мужа о таких вещах… — удивился Росс.

Его удивление подействовало на нее как удар хлыста. Тэсса спрыгнула с кровати, зажгла свечи на каминной полке и повернулась к Россу.

— Вы женились не на той женщине, Росс, — с грустью сказала она. — Я больше не сомневаюсь в этом…

— Ты о чем?! Я не понимаю… — начал он, но Тэсса перебила его:

— О Касси! Ну вот, наконец я произнесла запретное имя…

— Тэсса, не надо… — умоляюще отозвался Росс.

— Почему? Разве со мной что-нибудь случится, если я посмею произнести вслух это священное имя? Меня поразит молния или испепелит пламя? А может, произойдет землетрясение?

Она подняла глаза к потолку и воскликнула:

— Вы тут, Касси? Если да, то вам лучше спуститься и забрать вашего мужа — мне он больше не нужен!..

На последних словах голос Тэссы сорвался.

Росс вскочил с постели и заключил ее в объятия. Сейчас ей меньше всего на свете хотелось быть с ним — она не хотела, чтобы он жалел ее. Однако чем сильнее она сопротивлялась, тем крепче становились его объятия. Бороться с Россом она могла только одним оружием.

— Касси, — несколько раз нараспев повторила она. — Касси, Касси…

Она заметила вспышку ярости в его потемневших глазах, а потом его рот с силой приник к ее устам, словно желал наказать ее. Внезапно отпустив Тэссу, Росс зарылся лицом в ее волосы и заговорил хриплым, прерывающимся голосом:

— Почему ты не можешь принять все как есть? Я отдаю тебе все, что у меня осталось. Разве этого мало?

Тэсса отвернулась, чтобы он не увидел страдания в ее глазах. Она не могла винить его за то, что он не любил ее, не могла приказать ему полюбить. Любовь — слишком капризная и странная штука…