Не могу описать сумасшедший ужас, охвативший меня, когда я повернула налево, на Пятую авеню, и влилась в поток машин. Я с трудом сглотнула, потом сглотнула с еще большим трудом.

– Куда мне ехать? Ты уже разобралась?

Оливия оперлась локтями о переднее сиденье и держала телефон обеими руками.

– Итак… окей, поверни направо на Пятьдесят седьмой.

Я не выдыхала с того момента, как мы выехали из гаража. Ночной кошмар улиц мгновенно отвлек от кошмарного трупа рядом со мной. Там было столько огней – мигающих, сигналящих, мельтешащих – их было слишком много. Мы переползли Пятьдесят седьмую. Время от времени автомобиль трясло. Я тряслась вместе с ним.

– Оливия, я не могу останавливаться!

– Хорошо, хорошо, вот оно. Оставайся на Пятьдесят седьмой и потом… хм… тут сказано повернуть на север на RT-9A.

– Что за хрень эта RT-9A?

– Не знаю, но тут сказано, она сразу за Двенадцатой, уверена, мы ее увидим.

– Господи боже.

– Потом нам нужен будет четырнадцатый съезд на мост Джорджа Вашингтона.

– Что? Нет! Нам что действительно надо на скоростную магистраль и мост?

– Все будет в порядке, – сказала она, не обращая внимания на мою панику. – Потом мы переезжаем на I-95 S через выход слева к железнодорожному переезду в Нью-Джерси.

– Нью-Джерси! Какого черта? Нью-Джерси?!

– Успокойся. Мы не пытаемся пробраться в Канаду. – Она продолжала просматривать карту. – Потом съезжаем через выезд 74 и въезжаем на развязку Северной трассы парка Палисейдс по направлению к Нью-Йорку.

Таксисты сигналили нам и огибали меня с обеих сторон. Автомобиль стонал и дрожал, отчаянно протестуя всякий раз, когда я хотя бы думала о том, чтобы прибавить скорость.

– Погоди, погоди. Где была эта RT-что-то-там? Мы только что прошли Двенадцатую.

– На два квартала дальше.

Таксисты остались в стороне, и я решила, что еду уже немного лучше, дергаю машину не так часто.

– Там в конце кольцевая развязка, нам нужен первый выезд. И тогда мы скорее найдем дамбу и…

– Ого! Ты сказала – кольцевая развязка? Что это за хрень?

– Не знаю, но думаю, это не сложно. Люди ездят там каждый день.

Я ненавижу мост Джорджа Вашингтона. Он похож на тех монстров из «Трансформеров», которые лежат и поджидают вас. Я хотела выпрыгнуть из машины, как только увидела его. Мы проехали по мосту лишь благодаря тому, что большую часть пути я держала глаза закрытыми.

В Нью-Джерси нам уже так не сигналили. Потом нам вообще перестали сигналить, потому было уже поздно и мы остались практически одни на трассе.

От этого стало только хуже. В темноте о темных вещах думается легче. Руки у меня болели, я слишком сильно сжимала руль.

Что мы творили?

Я все поглядывала на Редкина. Ни у кого из нас не хватило духу закрыть ему глаза. Он пугал меня до ужаса. Казалось, он смотрит куда-то вдаль. Как будто ждет. Выгадывает время.

03:10

Чтобы добраться до кольца, понадобилось почти два часа. Мы объехали его шесть раз, и Оливия кричала:

«Поворачивай на первый съезд к гостинице “Медвежья гора”. Первый съезд!»

Я настолько спеклась, что не понимала. Это был круг. Первый съезд от чего?

– Первый съезд. Первый…

– Заткнись! Заткнись! – Я заложила слишком крутой вираж, и тело упало на меня. – Господи! Убери его, убери, убери!

– Останови машину!

Я тормознула так резко, что нас ощутимо дернуло. Голова Редкина ударилась о приборную панель. Ремень безопасности был практически бесполезен. Мы с Оливией были в порядке, если не считать криков. Моя нога приклеилась к тормозу посреди кольца, во тьме, бог знает где.

– Ты в порядке? – прошептала Оливия.

– Да, прости. Мне показалось, я сейчас сорвусь.

– Нет, ты крута. Это все я. Я нервничаю. Я заткнусь.

Оливия схватила тело сзади и выпрямила его, пока я пыталась вновь завести собственное сердце.

В конце концов мы нашли первый съезд.

– Мы почти на месте. Езжай медленнее. Мы должны найти идеальную точку, чтобы он упал в реку.

«Найти?» Было три утра, я могла поклясться, Редкин уже готов был размяться. Я чувствовала на себе его взгляд. Мы прокрались мимо светофора, потом гостиницы.

– Еще медленнее. – Оливия опустила стекло и высунула голову.

Светила луна, начался дождь.

– Ты слышишь? – спросила она.

– Что, дождь?

– Реку… Гудзон. Шумит. Должно быть, снег тает и дождь прошел. Похоже, лед тронулся. Медленнее, медленнее! Вот! Сверни туда. – Она указала в небольшой просвет среди деревьев, и каким-то образом я завела машину туда. Я выключила мотор, и наступила тишина.

– Мы сделали это, – сказала я. Я была удивлена больше всех. – Мы сделали это.

Оливия потянулась через сиденье, чтобы обнять меня за шею.

– Ты великолепно справилась!

– Да, хорошо. – Я вздохнула. – Давай приступать к делу. Нам надо переместить тело на место водителя.

– Верно. – Веселая бравада давно ушла из ее голоса. – Верно. После этого тебе, хм, придется вести машину с пассажирского сиденья вниз по набережной к воде. И когда я крикну «Прыгай!», мы выпрыгнем из машины. А он рухнет в воду. – Она похлопала Марка по плечу.

Это было слишком глупо, чтобы не сработать.

Мы с трудом открыли двери.

Должно быть, дождь окончательно испортил шарниры. Я давила ручку вниз изо всех сил. Оливия, очевидно, не справилась с дверью на заднем сиденье и вышла с левой стороны. Мы сдвинули Марка и запихнули его на водительское место, опоясали, как могли. Потом заняли свои новые места. Где-то посреди всей этой возни до меня дошло, как мы потом собираемся вернуться. Конечно же, тут не было никаких автобусов. Идти пешком? В город? Под этим ливнем? По шоссе?

Я решила отложить панику на потом. «Решай проблемы по мере их поступления, Кэти».

Необходимость нагибаться к окоченевшему телу, чтобы завести машину, была отвратительна. В трупе шли химические процессы, началось разложение. Клянусь, он вонял, но мне приходилось наклоняться очень близко. Как только машина завелась, я твердо опустила левую ногу на сцепление. Мне нужно было перегнуться через тело, чтобы схватить и держать руль. Кого я хотела обмануть? Я все еще боялась его. Мне казалось, меня вывернет наизнанку.

Но я сделала это.

Как раз перед тем, как я надавила на газ, Оливия сказала так тихо, что я едва услышала ее: