Шарко казалось, что он барахтается в самом сердце безумия. Он дал журналисту допить кофе и спросил:

– Ну а последняя категория?

– Элита vampyres, некоторым образом. Грааль. Кровезависимые. Для них впрыскивание жидкости, которая течет в наших жилах, является жизненной необходимостью, обойтись без нее они не могут. Это как вмазка героина. Они опасны и наиболее… неуравновешенны. Я так и не смог ни встретиться с ними, ни поприсутствовать на их «трапезе». Они стоят на самой вершине иерархии, защищают себя, скрываются и подумывают о более совершенном обществе, как и о радикальных способах к нему прийти. Они неуравновешенны, но и очень умны, раз уж способны удерживать клан в повиновении и заставлять адептов доходить до предела в их убеждениях. Если они спрыгнут с обрыва, все последуют за ними…

Николя наклонился вперед, зажав ладони между колен. Vampyres из «Pray Mev», безусловно, принадлежали к третьей категории.

– Мы сейчас говорим о человеческой крови?

– Стопроцентно.

– Как они ее добывают?

– Судя по тому, что мне рассказал Айс Пик, некоторые потребляют собственную кровь: они бритвой разрезают предплечья и способны при помощи катетера выкачать у себя двести пятьдесят миллиграммов зараз. Там, где вы видите мазохизм в самом чистом его проявлении, они видят акт силы и вампирских традиций. Но хотя тут я остаюсь в области предположений, большинство используют добровольных фетишистов, которых тянет к экстремальным ощущениям, или же подчинившихся, из которых они делают сексуальных партнеров.

– Нечто вроде резервуаров…

– Можно и так сказать. Головокружение, вызванное потерей крови, погружает этих добровольных доноров в состояние абсолютного сексуального наслаждения. Разумеется, ритуалы крови всегда происходят строго внутри клана, во время особых вечеринок со специальной обстановкой: костюмы, декорации, парики… И здесь тоже используются катетеры, которые позволяют крови из артерии донора поступать в вены vampyre. Эти добровольные доноры-фетишисты, они как ассистенты мага: не будучи сами vampyres, они неизбежно имеют доступ к их тайнам. Но я так и не смог увидеть ни одного из них, они еще более редки и скрытны, чем сами vampyres. Именно поэтому их называют «черными лебедями».

Оба полицейских на мгновение окаменели. В их головах тут же сложился весь пазл. Работа на бойне, при непосредственном контакте с кровью… Слова медика про анемию после осмотра при задержании… Подчинение Рамиресу… Татуировка в форме лебедя у основания шеи…

Они встретились с «черным лебедем», держали его у себя на протяжении двадцати четырех часов, а потом выпустили.

Мелани Мейер.

Люси, едва выйдя на лестницу, прослушала отчаянное сообщение Шарко, уловила панику в его голосе. Она тоже знала, что Паскаль несколько дней назад отправил запрос на судебное дело, но успел ли он его получить?

Господи, Франк, – со вздохом подумала она. Если уж у него опустятся руки…

Люси чувствовала, как день ото дня нарастает напряжение. Неловкое слово, непродуманная реакция, неверный поступок могли в любую секунду все пустить под откос. Может, придется подумать о смене бригады или службы, а то и вовсе уйти из полиции или найти другой выход. Но какой? Быть копом – в этом вся ее жизнь, другой она никогда не знала. Как, впрочем, и Шарко.

Окружная, въезд в Берси, набережная Берси, Аустерлицкий мост, набережная Турнель, Сен-Мишель, Новый мост и, наконец, набережная Орфевр. Пятнадцать тридцать. Она торопливо припарковалась во дворе Управления и бросилась к лестнице. Судя по последним эсэмэскам от Шарко, они с Николя еще где-то болтались, но скоро вернутся. Она получит досье, как только доберется до их кабинета, и сразу в него зароется. Конечно, это будет уже после того, как Франк ляпнул, не подумав, но главное – Николя увидит дело у нее на столе, едва зайдет, а значит, не станет задаваться вопросами.

Робийяр был один, сидел на своем месте, уткнув нос в бумаги. Он приподнял бровь:

– Ты вся в поту. Что, стометровку бежала?

Она и впрямь задыхалась, а ей следовало во что бы то ни стало выглядеть спокойной. Она сняла куртку и пристроила ее на вешалку. Кинула быстрый взгляд на стол Паскаля. Слишком много папок, невозможно ничего различить. Люси устроилась за своим столом, включила компьютер, вытерла лоб скомканным бумажным платком и бросила его в корзину.

– Я бы выпила кофейку…

Коллега потянулся. Улыбка.

– Ладно, понял.

Стоило ему выйти, она метнулась к его столу и принялась рыться в бумагах. Ничего. Куда делось это чертово досье? Две минуты спустя она вернулась на свое место. Послание от Шарко: «Достала?» – «Стараюсь», – ответила она, вся на нервах. Паскаль поставил перед ней чашку и уселся на краешек своего стола.

– Ну, что в Перонне?

– Потом расскажу, но сначала мне срочно нужно глянуть на протоколы судебного заседания. Можешь мне дать?

– Все еще жду. Должны были прислать сегодня, но, судя по часам, опять мимо. Завтра последний срок.

Люси постаралась утопить свою ярость в кофе. Она не видела способа заполучить досье. Отправиться прямиком в окружной суд? И думать нечего. Паскаль ответил на звонок.

– Это Николя, – бросил он, вешая трубку. – Они у Мейер, та исчезла. Дверь взломана, мебель перевернута. И все зеркала и лампочки, догадайся…

– Разбиты?

– Точно.

Шарко сидел за своим столом и мучился. Когда они с Николя час назад вернулись от Мейер, Люси движением головы подала ему знак, что судебного дела нет. Отныне их тайна зияла открытой прорехой. Стоит Николя вспомнить, сопоставить факты, и game over[58].

Прислонившись к радиатору под окном, Маньен докуривал сигарету, смакуя последние затяжки. Прикончив свою «Голуаз», он щелчком отправил ее во двор Управления, тремя этажами ниже, прямо к ногам какого-то бригадира. Потом повернулся к команде, собравшейся в полном составе. Было около девяти вечера.

– Ладно… У меня голова гудит, так что давайте кратко, но емко. Начнем с Мелани Мейер. Паскаль, прошу.

Робийяр положил леденцовую палочку, которую перекатывал во рту, на разостланный бумажный платок.

– Я успел связаться с начальством бойни. Она исчезла или в тот же день, как ее задержали, или на следующий, потому что на работу больше не вернулась. Мы отправили запрос на отслеживание ее мобильника. Бюро по розыску помогает нам с опросом соседей.

Маньен написал: «Мелани Мейер исчезновение» – и не стал задерживаться на этой теме. Снизу приписал: «13 трупов».

– Надеюсь, что на этом и закончится. Перейдем к нашим тринадцати трупам. Сведения по ДНК понемногу поступают, одно за другим. Но то, которое считалось приоритетным, подтверждает, что одно из тринадцати тел принадлежит Летиции Шарлан, девушке с Реюньона, исчезнувшей из города Атис-Мон в мае этого года.