Янковиц сверился с какими-то записями, очевидно, желая убедиться, что готов к эффектному финалу.

— Еще несколько вопросов, доктор Марш. Вы только что утверждали, что не знали ни о каких угрозах в адрес Джесси Мерил, могущих исходить от представителей виатикальных инвесторов.

— Верно. Не знал.

— Ну а о каких-либо иных угрозах, исходящих от других лиц?

— Да.

— И как вы узнали об этих угрозах?

— Из телефонного разговора с Джесси. Она мне рассказала.

— И к чему именно сводились эти угрозы?

— Она сказала, что если сделает или сообщит что-то, могущее опорочить репутацию Джека Свайтека, то дорого за это заплатит.

— Она говорила вам, кто именно ей угрожал?

Доктор Марш наклонился поближе к микрофону и ответил отчетливо и громко:

— Да. Мужчина по имени Тео Найт.

Янковиц с трудом сдерживал радостное возбуждение. Вся история еще не прозвучала, но для начала достаточно.

— Благодарю вас, доктор Марш. На данный момент у меня больше нет к вам вопросов.

У Владимира была назначена деловая встреча в «клубе» — весьма условное название для заведения столь низкого пошиба, каким было «Голышка Восемнадцать». В стриптиз-бар мог зайти любой совершеннолетний, имеющий десять долларов в кармане и «дымящийся» член в штанах, и понаблюдать, как недавние выпускницы школ отплясывают нагишом на столах. Владельцы гарантировали, что ни одной девицы старше девятнадцати здесь не найти. Появись здесь сотрудники из департамента по делам несовершеннолетних, все девушки оказались бы студентками колледжа, которые просто подрабатывают, танцуя нагишом на столах.

Истинная подоплека этого бизнеса была прекрасно известна Владимиру. Поэтому он никогда не показывался в «клубе» без полного кармана таблеток экстази — безумно популярного среди молодежи синтетического наркотика, действовавшего одновременно как стимулятор и галлюциноген. Распространялось это средство в основном по европейским каналам, и русская организованная преступность наживала на нем огромные барыши. Стоимость производства в Голландии каждого такого «колеса» размером с таблетку аспирина составляла от двух до пяти центов, а в молодежных клубах оно уходило за двадцать пять — сорок долларов. Девушка — причем любая девушка, не обязательно стриптизерша — могла продержаться на одной таблетке часов восемь — безостановочно плясать или ласкать клиентов. И Владимир был просто счастлив поделиться «колесами» с любой из своих танцовщиц, особенно когда у него были гости, на которых надо было произвести впечатление.

Он протянул пакетик вышибале на входе.

— По одной на каждую девочку, — сказал он и взглядом указал на роскошную блондинку на сцене, демонстрирующую полоски от загара. В зубах она сжимала резиновую пластину. Это был условный знак, означавший, что она находится под воздействием экстази. Порой принявшие это снадобье люди могли откусить собственную губу или язык, а потому считалось, что пластина может предотвратить увечье. К тому же в стриптиз-клубах наличие пластины во рту указывало на то, что девушка любит делать минет. — Дашь ей две, — сказал Владимир.

— Слушаюсь, сэр.

Этот вышибала был настоящим зверюгой, и Владимир был единственным человеком, обращаясь к которому он говорил «сэр».

Владимир пришел сюда не один, а в сопровождении двух мужчин в дорогих шелковых костюмах. Один очень крупный, высокий, с бочкообразной грудью и толстой, как у олимпийского борца, шеей. Второй — пониже ростом, толстый, с круглой красной физиономией русского крестьянина. Владимир провел гостей к своей кабинке в дальнем углу. Так что перед тем как перейти к делу, они могли посмотреть представление.

Зал напоминал огромное складское помещение, погруженное во тьму, где источником освещения служили лишь неоновые фигуры на стенах да лучи разноцветных фонариков, свисавших с потолка и высвечивавших фигуру каждой танцовщицы. Мужчины жадно пялились на молодую обнаженную плоть и не жалели наличных. Звуки музыки тонули в хоре голосов, выкрикивающих непристойности, но иногда сквозь гул все же прорывалась мелодия старого хита Роберта Пальмера «Приговоренные к любви».

Щелкнув пальцами, Владимир подозвал двух танцовщиц и указал им на круг, очерченный около кабинки, в центре которого красовался блестящий медный шест. Сам он сидел спиной, но в зеркале видел отражение всего происходящего. Гости сидели напротив и могли свободно наблюдать за представлением. Владимир назвал девушкам имена гостей. «Борец» Леонид был бизнесменом с Брайтон-Бич; о роде его деятельности лучше было не упоминать вслух. Впрочем, в клубе прекрасно знали, что Майами занимает второе место после Брайтон-Бич по численности русских мафиозных группировок. Коротышка Саша был банкиром с острова Кипр.

— А где находится этот самый Кипр? — спросила стриптизерша-латиноамериканка. У нее была привычка проводить кончиком языка по передним зубам. Возможно, она делала это под воздействием экстази. А может, ей недавно сняли скобки, и она упивалась своими гладкими и ровными зубами.

— Это остров в восточной части Средиземного моря, — объяснил Саша.

— На окраине Москвы, — усмехнулся Владимир.

Она снова облизнула зубы и продолжала танцевать, конечно не понимая смысла слов Владимира. Банкиры Кипра отмывали такое количество денег для русской мафии, что Лимасол вполне мог считаться районом Москвы.

Официантка с обнаженной грудью и золотым колечком в соске принесла им бутылку холодной как лед водки и разлила по стопкам. Бутылка скоро опустела, тут же заказали вторую, ополовинили, и Владимир решил перейти к делу и заговорил по-русски.

— Нравится мой клуб? — спросил он.

Гости никак не могли оторвать глаз от голой девушки в рыжем парике, извивавшейся вокруг шеста.

Владимир сказал:

— Прикиньте, пацаны. Мне приходится заниматься этим заведением семь дней в неделю целый месяц, чтобы отмыть бабки, которые умный человек может отмыть всего одним виатикальным соглашением.

Леонид с Брайтон-Бич окинул его холодным как сталь взглядом серых глаз.

— Не для того мы сюда пришли, чтоб обсуждать виатикальные сделки. Даже думать не моги.

— Почему нет? Не понимаю.

Банкир почти молитвенно воздел руки.

— Давай не будем, лады? Тот факт, что на Брайтон-Бич планировали в обозримом будущем отмывать по лимону долларов в месяц через эти самые сделки, еще ни о чем не говорит. Эта идея уже никого не привлекает. Так что мы хотим знать одно, Володя. Какую альтернативу можешь предложить?

Владимир опрокинул стопку водки.

— Есть банк крови.

— Ха! — воскликнул «борец». — Шутишь, что ли?

— Какие, к чертям, шутки. Проект того гляди стартует.

— Да ни хрена у вас не получится. Где взять такие объемы, чтобы отмывать по десяти лимонов в месяц?