-Наместник императора? Чудно, чудно! Просто прелестно! Ну что же вы лежите в дверях, наместник! Вставайте и проходите, проходите! Себастьян, мальчик мой, помоги лэру наместнику! Наместник, у нас с вами столько тем для разговора! Очень разных и очень-очень важных. И у вас есть то, что мне нужно, я более чем уверен. А я хочу у вас многое купить. Заря, девочка моя – вина господину наместнику! Или вам лучше крови, Отец?

Барон Август Бри Сутта развернул свиток, пробежал глазами четкие строки, вырывая некоторые из их абзацев: «… и ото дня сего, года сего, печатью и подписью своей, я Наместник Императора нашего…. Лейтенантский патент, что является бессрочно нерушимым и полным в правах, согласно эдикту Императора от года Сияющих вершин, в третий день поминания святого Киприллиана… И знаком сего господина лейтенанта будет серебряный орел с бриллиантовыми крыльями».

Не золотой капитанский с теми же бриллиантовыми перьями, но и самый высокий ранг в лейтенанстве. Да и какой из него капитан наемной компании без единого сражения за плечами? А так, новорожденный барон Август Бри Сутта «занес» кому надо и куда нужно и имеет за это максимум возможного для безвестного лейтенанта неизвестной никому наемной кампании. Но это пока неизвестной. И новое имя ему нравиться. Со значением и смыслом имя. Про Августа и так понятно, Бри – творец, кузнец, огрызок от его прошлого имени, ну а Сутта… Отделять себя от безумного ситха он не будет, да и права не имеет – он это он, а он это он. И незачем заниматься проведением границ в целом и неделимом. Так и до раздвоения личности один короткий шаг. Маленький шаг дисоциативного расстройства – большая проблема для разума.

Август вытащил из перевитого шнуром тубуса следующий документ: «… сим удостоверяется приобретение лейтенантом наемной кампании с названием «Звезда Смерти» 5 (пяти) мортирок проекта Яблочного года, свой ресурс истративших и более для легионов императора непригодных. Расчет лейтенантом наемной кампании «Звезда Смерти» бароном Августом Бри Сутта произведен полностью, на месте, монетами золотым достоинством…».

Ну да, вспомнилось, не удержался и назвал так свою наемную кампанию. А что до того, что как назовешь, то так и поплывет, то найдите здесь хоть одного джедая. Или хотя бы самый убогий космический истребитель с протонной торпедой на подвеске. Да и: «Кххы-ы, кхыы. Темная сторона Силы, кхыыы, не дозволит!».

Август рассмеялся во весь голос. Настроение просто превосходное, погода прекрасная. Гнуса и комаров нет. Аврора рядом, над ухом мурлычит, мнет ему плечи своими лапками. Да, на самом деле юная неопирка, гм, звучит как пионерка, ранее носила имя Берута, но что это за имя? Берута! Грубо и тяжеловесно. А вот имя Аврора ласкает слух, ну и с прошлым именем буквой «р» и звучанием перекликается.

И да, никакими настоящими вампирами, Детьми Ночи, ужасными Носферату и прочее и прочее, она, как и ее кровный брат с «отцом», не были. Ни гематофаги они, ни тем более страшные бескуды, ожившие мертвецы. Обычные, не очень умные низшие. Заигрались с магией крови, перешли не переходимые границы и стали неопирами – магами крови, что без нее существовать уже не могут. Эти люди вечно так глупо и предсказуемо поступают – находя одно, теряют другое. А вот то, что их «отцом» оказался сам наместник императора – это просто сказочное везение. Чудо, эксклюзивный «рояль» в выкошенных кустах. По сравнению с этим танк за углом в открытой степи смотрится бледно и тускло. За двадцать литров крови младших зверей он получил все, что хотел. Кровь Зари и его Первых зверей являлась для неопиров наркотиком с мгновенным привыканием и привязкой – неопиры от нее сразу отказались. Кстати, противоядие от крови истинных Светозарных господ, то есть от его крови, не существовало. Мгновенная смерть. Тело выпившего рассыпалась на спеченные комочки – проверили на виновном в краже Птенце. Или добровольце. Авроре невероятно, сказочно повезло, что он не желал ее смерти, спасал своей Силой. Ну и Темная Мать уберегла ее.

Август вновь улыбнулся, вспоминая повторную встречу с наместником. Торг тогда стоял бешенный, но он уперся и ни на шаг отступал от назначенной им цифры. Двадцать литров и ни граммом более. Что-то не позволяло переступить, завысить значение. И Сила настойчиво предостерегала его от этого шага.

В цифре 21 скрывалось им непонятое, но очень важное для неопиров и опасное для него. В один из моментов он, окончательно взбешенный непробиваемым упрямством наместника, отпустил скованную узами контроля Силу.

Всех, буквально всех в доме, охватил необъяснимый страх. Неимоверно тяжелое пригнуло невидимой тяжестью, впечатало в стены. Он чувствовал, как от него исходит волна жажды убийства, желание теплой, еще парящей крови, страсть к уничтожению и разрушению. Тяжелое золото Каддаф потоком выплеснулось из его глаз, окутало разъедающей дымкой всех без исключения – наместника, Старших, его птенцов. Заставило неподвижно замереть и Слугу и Первых Зверей. Они лишь покорно склонили головы и молчали, терпя обжигающую боль.

Никогда он не чувствовал себя так хорошо и свободно всем – телом, духом, чувствами, Силой. Он тогда встал, нет, он взлетел в воздух – сам не ожидал, что он так умеет – а за его спиной распахнулись материальной иллюзией угольно-черные крылья. Его безжизненный равнодушный голос, так может говорить бездна, океан или бескрайнее небо, вморозил всех в камень стен и полов:

-Это мое последнее слово, низший. Времени у меня для тебя больше нет. Либо – да и ты продолжишь свое жалкое существование, либо – нет и я с радостью сожгу вас всех. В яростном огне моей Силы.

Разумеется, ему сказали – да. И он стал бароном, Лейтенантом наемной кампании. Получил кучу разных бумаг – право на владение, подтверждение права на владение. Подорожные, купчая на мортирки и прочее и прочее. И три чистых, незаполненных листов с большой печатью наместника и его подписью – самый тяжелый пункт торга. Пригодятся.

-Ваша милость, а ваша милость?

-Что тебе, Локоток?

-А чего мы тут делаем? Стол этот тут, для чего он? Еще час тут простоим и до Претло только к началу ночи доберемся. Ворота закроют, ночевать на окраине придется. А окраины там… Плохие они там, окраины, ваше сиятельство.

-О, это вскоре перестанет волновать тебя, Жан. Поверь мне, через час ты даже не вспомнишь о своих тревогах.

Локоток что-то почувствовал. Взращенный в