— Как ты посмела обсуждать с Брайаном или с кем бы то ни было мои дела?

Фиби бесстрашно встретила его гневный взгляд.

— Это не я обсуждала с ним, а он со мной, — был ее ответ.

Нахмурившись, Кейто некоторое время смотрел на нее в упор. Постепенно гнев исчез из его глаз, но теперь в них был ледяной холод. И угроза.

Кинув салфетку обратно в ведро, он направился к двери, открыл ее и громко крикнул:

— Хозяин! Принеси мне пинту Канарской мадеры и пару кружек! — Потом повернулся к Фиби. — Хорошо, — сказал он, — теперь подробно расскажи о том, что говорил тебе Брайан, и не упускай ничего. Ни единого слова и даже жеста.

Фиби снова уселась на постель.

— С чего мне начать, Кейто?

— С самого начала.

Не успела она еще собраться с мыслями, как в комнату вошел запыхавшийся толстяк хозяин с кувшином вина и кружками.

— А насчет ужина не распорядитесь? — спросил он, отдуваясь. — Хозяйка готовит шикарного тушеного зайца и на закуску вкуснейший рубец. Как, подойдет?

— Прекрасно. Только немного погодя.

— Как скажете, сэр.

Хозяин с огромным усилием согнулся в поклоне и удалился.

Кейто плотнее закрыл дверь, наполнил кружки, подал одну из них Фиби и коротко сказал:

— Приступай.

Она рассказала все, утаив лишь одно: как близко сама подошла к осуществлению плана Брайана. Даже подумать о том, что Кейто узнает о ее намерении помочь в похищении его печати, она не могла. Это было выше ее сил.

Он слушал молча, изредка перебивая каким-либо вопросом. Фиби с облегчением ощущала, что он больше не сердится на нее за самоволие, за то, что она позволила себе присоединиться к его отряду, осложнив путешествие.

— Что ж, все это только подтверждает мои подозрения, — заключил он, задумчиво кивнув.

— Какие?

Вместо ответа он спросил:

— А почему ты рассказала обо всем только сейчас? Что мешало тебе поведать это еще до моего отъезда из дома?

— Потому что я хотела ехать с вами, — ответила она с обескураживающей откровенностью.

— Господи, — произнес он с комическим отчаянием, — какое же удивительное существо совершенно случайно досталось мне в жены!

— Если бы вы больше доверяли мне и не исключали из своей жизни, — с жаром заявила она, — я вела бы себя совсем по-другому.

Кейто не слишком понравились ее слова. Он нахмурился.

— По-моему, в сравнении с моими прежними женами твои поводья ослаблены до предела.

— Мне вообще не нужны поводья, — вспыхнув, сказала Фиби. — Я не лошадь. И хочу быть во всех отношениях человеком, а не только существом для постели и для ведения домашнего хозяйства.

— Ну, в последнем тебя трудно упрекнуть, — язвительно заметил Кейто.

В душе Фиби признавала, что он прав, однако посчитала нужным заметить, что миссис Биссет гораздо лучше справляется с этими обязанностями, а у нее самой есть и другие дела.

— О, конечно, — с той же язвительностью откликнулся он. — Например, защищать местных колдуний и встревать в мои отношения с пакостным пасынком.

— Как вы несправедливы! — вскричала она, не глядя на него.

Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Я делаю все, что в моих силах, Фиби, — серьезно сказал он, — чтобы заставить себя примириться с твоими диковинными выходками. Но пойми, в моей жизни есть области, куда никто не должен вторгаться. Даже ты. Постарайся понять это.

— Я совсем не хочу вмешиваться в вашу жизнь, Кейто, — еле слышно произнесла она. — Но… просто я люблю вас.

Она не собиралась признаваться ему в любви. Во всяком случае, именно сейчас. Но все произошло само собой. Слова признания вырвались у нее невольно.

Он не сводил с нее взгляда, чувствуя, как теплее становится у него на душе, как она оттаивает.

— Ты мне очень дорога, милая, — сказал он и, нагнувшись, поцеловал ее. — А теперь я велю приготовить для тебя ванну, и ты хорошенько разомлеешь в ней. А потом ляжешь в постель и тебе принесут ужин.

Фиби не поднимала головы, чтобы он не увидел слезы в ее глазах после вырвавшихся у него слов. Конечно, то, что он ответил, нельзя было назвать признанием в любви, но все же…

— Ванна — это хорошо, — проговорила она. — Тогда завтра я определенно смогу ехать с вами.

— Фиби, ну постарайся быть серьезной. Ты…

— Я поеду, — упрямо повторила она. — И пожалуйста, прикажите принести мой саквояж, притороченный к седлу.

Там вещи, которые мне нужны.

Кейто пожал плечами. Что ж, ее упрямство заслуживает наказания. И она его не избежит, коли сама нарывается.

— Хорошо, — сказал он. — Но не ожидай для себя никаких поблажек.

— Они не нужны мне, милорд! — запальчиво ответила Фиби. — Вы уже могли убедиться в этом.

Конечно, она сегодня устала и измучилась до предела, сказал себе Кейто. Он повернулся к двери и бросил через плечо:

— Пожалуй, ты права. Мне надо побольше узнать о Брайане. Впрочем, я никогда не обольщался на его счет.

Фиби ничего не ответила, и он вышел из комнаты.

Когда по прошествии немалого времени Кейто вернулся, Фиби крепко спала. Он разделся, задул свечу, лег рядом с ней и с удивлением обратил внимание, что она надела его батистовую сорочку.

В полусне Фиби пододвинулась к нему, уткнулась губами в ложбинку под ключицей.

— Ты рылась в моих вещах, — шепнул он ей.

— Да, я забыла ночную рубашку, а мне так хотелось надеть свежее белье после ванны.

— Ты и так всегда свежая, — прошептал он в ответ.

О да! Свежая, чудесная. Упрямая, странная, раздражающая… Необыкновенная.

Он осторожно притянул ее к себе.

На рассвете следующего дня Фиби вышла из дверей гостиницы с обреченным видом: она понимала, ее ожидают новые мучения, но, к счастью для себя, даже не представляла какие.

Кейто уже сидел на коне, о чем-то беседуя с Джайлсом и одним из своих солдат. Уже оседланную Соррел держал под уздцы здешний конюх, рядом стояла подставка, чтобы легче было взобраться в седло.

Стиснув зубы, Фиби села-таки на лошадь. Поначалу, пока еще не тронулись в путь, все казалось вполне приемлемым: вчерашняя ванна и мазь из лесного ореха сделали свое дело. Она поравнялась с конем, на котором сидел Кейто.

— А, — приветливо сказал тот, словно не ожидал ее увидеть. — Я не будил тебя, чтобы ты подольше поспала. Успела позавтракать?

— Хозяйка угостила кашей. Как далеко мы проедем сегодня?

— До Бишопс-Стортфорда. Но сомневаюсь, что в гостинице имеется лишняя коляска, которую хозяин продаст, если ты надумаешь вернуться в Вудсток вместе с сопровождающими.