Лекси переступила через кабели, тянувшиеся по полу, и подошла к матери.

– Мне нужно в туалет, – объявила она.

Джорджина развязала фартук. На ее блузке все еще был закреплен переносной микрофон.

– Подожди несколько минут, и я провожу тебя.

– Я могу дойти сама.

– Я ее отведу, – предложила молодая помощница режиссера. Джорджина благодарно улыбнулась ей.

Лекси нахмурилась и взяла протянутую девушкой руку.

– Мне уже не пять лет, – буркнула она.

Глядя вслед дочери, Джорджина сняла фартук. Одним из условий ее участия в программе была возможность приводить Лекси на запись. Чарлз согласился на это и присвоил Лекси звание «креативного консультанта». Девочка подкидывала любопытные идеи и помогала Джорджине загодя готовить в студии блюда, которые должны были показываться в конце передачи как готовые.

– Сегодня ты была высший класс, – похвалил Джорджину Чарлз, появляясь из глубины студии. Дождавшись, когда с нее снимут микрофон, он обнял ее за плечи. – Отклики зрителей на первую передачу выглядят очень обнадеживающе.

Джорджина облегченно вздохнула. Из-за их отношений ей не хотелось, чтобы Чарлз финансировал ее передачу.

– Ты уверен в этом? Может, ты говоришь это только из любезности?

Чарлз прижался губами к ее макушке.

– Уверен. Обещаю, что уволю тебя, если рейтинг упадет. – Джорджина почувствовала, что он улыбается.

– Спасибо.

– Не за что. – Чарлз чмокнул ее в висок и отстранился. – Предлагаю вам с Лекси поужинать со мной и с Эмбер.

Джорджина достала из-под кухонного прилавка, служившего декорацией, свою сумку.

– Не могу. Сегодня Джон в первый раз забирает Лекси.

Чарлз тут же свел брови:

– Хочешь, я приеду и побуду с тобой, пока он не уедет?

Джорджина покачала головой:

– Я справлюсь, – сказала она, хотя и сомневалась в этом.

Она боялась, что после отъезда Лекси ей станет очень одиноко, и не хотела, чтобы при этом оказались свидетели. Чарлз был надежным и добрым другом, но сейчас он ничем не мог помочь ей.

Через три дня после возвращения из Кэннон-Бич она рассказала Чарлзу о своей поездке. Рассказала ему все, кроме того, что касалось секса. Он не очень-то обрадовался, узнав, что она много времени проводила с Джоном, однако лишних вопросов не задавал. Он дал ей адрес адвоката своей бывшей жены и еще раз предложил вести получасовую передачу на телевидении. Джорджина нуждалась в деньгах, поэтому приняла его предложение, но только на условии, что передачи будут идти в записи и что Лекси будет присутствовать на съемках. Неделю спустя она уже подписала контракт.

– А что Лекси думает о своих визитах к отцу?

Джорджина забросила ремешок кожаной сумки на плечо.

– Трудно сказать. Я только знаю, что ее немного смущает появление у нее новой фамилии. Лекси трудно ее произносить и писать.

– А она заговаривает об отце?

В течение нескольких недель после того, как Лекси узнала, что Джон ее отец, она держалась с матерью холодно и отстраненно. Джорджина попыталась объяснить ей, почему она ее обманула, и Лекси молча выслушала ее объяснения. А потом выплеснула весь свой гнев на мать, чем причинила той немалую боль. В их отношениях произошла резкая перемена. И все же Лекси оставалась все той же маленькой девочкой, как и прежде. Хотя временами она становилась непривычно тихой. Джорджине не было надобности спрашивать, о чем она думает. Она и так знала.

– Я предупредила Лекси, что сегодня вечером за ней заедет Джон и заберет с собой. Она ничего на это не сказала, лишь спросила, когда он привезет ее назад.

Лекси вернулась из туалета, и они втроем вышли из студии и направились к главному входу.

– Чарлз, ты в жизни не догадаешься!

– О чем?

– Я уже в первом классе. Мою учительницу зовут миссис Бургер. Как гамбургер, только без «гама». Миссис Бургер мне нравится, потому что она добрая и потому что у нее в нашем классе живет песчанка. Она коричневая с белым, и у нее крохотные ушки.

Она продолжала болтать, пока они проходили по зданию, а потом шли через стоянку. Однако, оказавшись в машине, она затихла и молчала всю дорогу до дома. Джорджина пыталась разговорить ее, но ей это так и не удалось.

Джорджина еще издали заметила «рейнджровер» Джона, стоявший у ее дома. Сам Джон сидел на крыльце, расставив ноги и опершись локтями о колени. Джорджина припарковала машину и покосилась на дочь. Лекси смотрела в сторону и покусывала верхнюю губу. Ее крохотные пальчики крепко сжимали пюпитр, который ей дал Чарлз, чтобы она могла записывать идеи для будущих передач. На листке, прижатом зажимом, она уже успела нарисовать несколько уродливых кошек и собак и написать: «шоу дом. жив.».

– Ты волнуешься? – спросила Джорджина у дочери, чувствуя, как у нее самой начинается мандраж.

Лекси пожала плечами.

– Если не хочешь ехать, Джон не будет заставлять тебя, – сказала Джорджина, надеясь, что будет именно так.

Лекси какое-то время молчала, прежде чем спросить:

– Как ты думаешь, я ему нравлюсь?

У Джорджины перехватило горло. Надо же, Лекси, такая уверенная в самой себе и в том, что все ее любят, вдруг засомневалась в собственном отце!

– Конечно. Ты понравилась ему с первого дня.

– О! – только и проговорила девочка.

Они вылезли из машины и направились к крыльцу. Глаза Джорджины были скрыты под большими солнечными очками, поэтому она могла беспрепятственно разглядывать Джона, который поднялся им навстречу. Он выглядел весьма непринужденно. Он постригся, и сейчас его темные волосы были короче, чем в их последнюю встречу. Взгляд Джона был прикован к дочери.

– Привет, Лекси.

Лекси, которая вдруг заинтересовалась своим пюпитром, даже не подняла головы.

– Привет.

– Мы давно с тобой не виделись. Что у тебя новенького?

– Ничего.

– Ты же пошла в первый класс. Как учеба?

Лекси продолжала смотреть в пюпитр.

– Нормально.

– Тебе нравится твоя учительница?

– Угу.

– Как ее зовут?

– Миссис Бургер.

Напряжение стало почти осязаемым. Даже с почтальоном Лекси была дружелюбнее, чем со своим отцом. И Джон это понимал. Он посмотрел на Джорджину, и в его глазах было осуждение. Джорджина тут же ощетинилась. Как бы она ни относилась к Джону, она ни слова не сказала против него – во всяком случае, в присутствии Лекси или когда та могла услышать. У нее и в мыслях не было настраивать дочь против него. Ее саму удивила неестественная робость девочки, хотя она и понимала, в чем здесь причина. Эта самая причина ее необычного поведения сейчас высилась перед ними горой мышц, и Лекси не знала, как себя вести.