Поэтому Пат, подружившись с Мэрилин, невольно внесла огромный вклад в один из главных мифов о кинозвезде — миф о ее романе с Джоном Фицджеральдом Кеннеди, которого весь мир ласково называл Джеком.

Тут мы вплотную подходим к вопросу, который уже более полувека не прекращает тревожить умы.

В массовом сознании имя Мэрилин Монро до сих пор "рифмуется" с именем Джона Кеннеди. Между тем, даже если кинозвезда и президент были любовниками, ни для той ни для другого их роман не стал главным событием в жизни.

Но эта тема заслуживает отдельного разговора, который мы и начнем несколько погодя.

А сейчас скажем только, что, как ни странно, о последних годах Мэрилин вообще достоверно известно столь же мало, сколько о ее детстве и юности. И, опять же, вовсе не потому, что сказано и написано о них было недостаточно. Наоборот, сказано было слишком много — однако отличить истину от разноречивых домыслов сейчас практически невозможно.

Вернемся в лето 1960-го. В середине июля Мэрилин вместе со штатом своих помощников отправилась в Рино, штат Невада, где ждал ее Миллер.

Фильм "Неприкаянные", который призван был возродить отношения Мэрилин и Артура, оказался последним гвоздем, вбитым в крышку гроба их брака.

Бесконечно переписывая сценарий, Миллер делал роль Роз-лин Тэйбер — печальной разведенной красавицы, обретающей новое счастье с немолодым ковбоем Гэем Лэнглендом, которого сыграл Кларк Гейбл, — все менее привлекательной.

По сюжету Гэй и его товарищи зарабатывают на жизнь отловом диких коней-мустангов, которых затем сдают на консервы для собак. Розлин протестует против этого жестокого промысла и хочет спасти лошадей. У Мэрилин тоже наверняка возникло бы такое желание. Но, как и во многих других случаях, Миллер, наделив героиню реальными чертами своей жены, довел их до карикатуры, до гротеска. Он высмеял любовь Мэрилин к животным, заставив Розлин в истерике кидаться на ловящих коней ковбоев. Хотя таким образом нервная дамочка подвергала опасности и жизни мужчин, и свою собственную.

"Видимо, они считали меня слишком глупой для того, чтобы уметь что-то растолковать, поэтому мне предусмотрели форменный припадок — я визжу, бешусь. Прямо с ума схожу, — сетовала Монро. — И подумать только, что такое сделал мне не кто-то — Артур! Он собирался написать этот сценарий для меня, но сейчас говорит, что это его фильм. Пожалуй, ему даже не хочется, чтобы я в нем играла. Думаю, отношениям между нами пришел конец. Пока нам просто приходится быть вместе, иначе, если бы мы разошлись сейчас, пострадает картина. Артур жаловался на меня Хьюстону, и поэтому Хьюстон относится ко мне как к идиотке, с этим его вечным "моя дорогая, туда… моя дорогая, сюда". Почему он не смотрит на меня как на нормальную актрису? Пусть бы он посвящал мне столько же внимания, сколько своим любимым игральным автоматам".

Мэрилин казалось, что ее муж и режиссер вступили против нее в заговор. И это скверно отражалось на ее физическом и психическом состоянии. А она и без того чувствовала себя разбитой перед поездкой в Рино.

Алан Снайдер вспоминал: "Ежедневно утром мы заставляли ее встать, но это занимало столько времени, что обычно мне приходилось накладывать ей грим, когда она еще лежала в постели. Девушки из прислуги вынуждены были, чтобы она проснулась, затаскивать Мэрилин под душ. Все, кто ее любил, чувствовали: происходит нечто страшное. Нас охватывало безграничное отчаяние. А Артур непрерывно портил и портил роль Розлин, и Мэрилин знала об этом".

Мэрилин действительно хотелось "визжать и беситься" оттого, что Миллер мог переписать заново ту или иную сцену прямо перед ее съемкой. А другим актерам приходилось страдать не только от творческих метаний сценариста, но и от нервных срывов исполнительницы главной женской роли.

Месяцами и даже годами Мэрилин радостно предвкушала, как будет сниматься в "Неприкаянных" с Кларком Гейблом. Ведь она прекрасно помнила, что когда-то мать, показав маленькой Норме Джин фотографию усатого красавца, сказала: "Вот твой отец".

А Гейбл в последний день съемок, 4 ноября, воскликнул: "Боже Иисусе! Я счастлив, что этот фильм наконец-то отснят. Эта женщина довела меня до сердечного приступа".

Мрачная метафора оказалась пророчеством, сбывшимся очень быстро. На следующее утро Кларк слег с инфарктом и скончался спустя 11 дней.

Мэрилин горевала, виня себя в смерти "названного отца". Винили ее и другие, в том числе молодая жена Гейбла Кей, беременная первенцем. (Правда, потом женщины помирились, и Кей даже попросила Мэрилин стать крестной матерью маленького Джона Кларка.)

Почему-то никто не подумал о том, что 59-летний Гейбл отказался, как привык смолоду, от услуг дублера. А тяготы, которые ему пришлось перенести на съемках его последнего фильма, были нешуточными. В одной из сцен героя волокла по земле дикая лошадь — и Гейбла протащили по земле, привязав канатом к грузовику, ехавшему со скоростью более 60 км/ч. В другой сцене актер на протяжении 12 или 15 дублей поднимал и перекладывал тяжеленные цементные глыбы.

Хьюстон вообще совершенно не щадил артистов, заставляя их выполнять десятки дублей под палящим солнцем. Той же Кей раздраженный Кларк говорил: "Плевать им, будем мы жить или нет. Больше всего меня, черт подери, удивило, что ровным счетом никто не думал о том, не убьют ли они меня ненароком. А ведь когда у нас подписывался контракт со студией, нам никогда не позволяли рисковать. Мне было любопытно, попытается ли Хьюстон меня остановить. Да где там, разрази его гром, — он был в восторге!"

Отмеченное Мэрилин пристрастие режиссера к игральным автоматам тоже приносило серьезные проблемы. Хьюстон спускал огромные суммы в местных казино — не только на автоматах, но и в игре в кости, карты, рулетку, — и не стеснялся заимствовать деньги из бюджета картины. Однажды, обнаружив, что казна пуста, он, созвонившись с Гринсоном и домашним врачом Мэрилин Хайманом Энгельбертом, убедил и их, и саму Монро, что ей необходимо срочное лечение в больнице. Мэрилин отправили в Лос-Анджелес, а Хьюстон получил отсрочку, чтобы отыграться.

Всего на несколько дней, но съемки встали, и, конечно, это также вменили в вину Мэрилин.

На тот момент она и вправду была совершенно измотана, не могла уснуть без огромных доз снотворного, которые охотно выписывали ей Гринсон и Энгельберг, ее мучили боли в животе. Отдохнуть и полечиться ей действительно не мешало, однако в октябре она вернулась в Голливуд, где снимались последние эпизоды "Неприкаянных", ничуть не посвежевшей.

Как-то раз режиссер Генри Хэтэуэй застал Мэрилин плачущей возле павильона. На встревоженные расспросы она, захлебываясь от рыданий, сказала: "Всю жизнь, всю жизнь я играла Мэрилин Монро, Мэрилин Монро и Мэрилин Монро. Я старалась делать это как можно лучше и в конце концов поймала себя на том, что подражаю самой себе. Мне бы так хотелось делать что-то другое. Артур, между прочим, привлекал меня потому, что сказал, как я ему нравлюсь. Выходя за него замуж, я надеялась, что он поможет мне сбежать от Мэрилин Монро, а сейчас мне приходится снова заниматься тем же самым и в том же месте, и я просто не могла уже больше этого выдержать, мне было необходимо выйти отсюда. Я бы просто не вынесла очередной сцены с Мэрилин Монро".