многих лет экспериментирования на животных. Результаты оказались ровно такими, как можно было ожидать, и как предсказывали: газетные заголовки, исполненные триумфа, большие надежды, сменяющиеся разочарованием и результат – провал.

Из New York Post от 16 ноября 1984 года:

«В прошлом году поисках возможностей продлить жизнь пациентов-сердечников принял совершенно новое направление, когда доктор Уильям Деврис (William DeVries) имплантировал новое сердце доктору Барни Кларку (Barney Clark), умирающему зубному врачу из Юты.

Кларк умер после 112 дней подключения к аппарату.

После его смерти выяснилось, что мужественный зубной врач страдал от сильных болей и имел галлюцинации большую часть времени, пока был подключен к механизму.

Этот случай поднял серьезные вопросы о медицинской этике, и когда все осталось позади, то Деврис – единственный американский врач, имевший разрешение правительства на проведение таких операций – сказал, что в ближайшем будущем он не станет более делать подобных вмешательств».

Из журнала Time от 4 апреля 1983 года:

«На прошлой неделе длинная битва закончилась. 62-летний Кларк тихо умер от проблем с дыханием, отказа почек, воспаления толстой кишки и пониженного давления. Официальная причина смерти: “Сосудистый коллапс из-за функциональной недостаточности многих органов”».

Несомненно, эксперимент Кларка поможет врачам сконструировать более качественное сердце. «С Кларком за несколько месяцев мы узнали больше, чем за прошедшие 9 лет работы с животными», – говорит Гарри Хастингс (Harry Hastings) из Медицинского Центра Юты (Utah Medical Center), инженер, занимающийся искусственными сердцами (выделение добавлено)».

В европейских странах священнослужители от медицины рассуждали примерно так же. Они представляли позицию современной традиционной медицины и ее механистическую идею здоровья как евангельскую истину, обсуждать которую – по причине невежества ли, умственной неполноценности или злого умысла – кощунственно.

Но самое главное заключается в том, что механическое сердце никогда не сможет решить физиологические проблемы. Инфантильным технократам, пренебрегающим биологическими зависимостями, потребовалось много лет, чтобы создать механическое сердце, а потом всего лишь несколько часов, чтобы обнаружить его негодность для человека. Почему?

Прежде всего потому, что его испытывали на животных, главным образом на телятах, то есть, на четвероногих, а они имеют мало общего с человеком с точки зрения анатомии, биологии, метаболизма и психологии.

Но даже усовершенствованное в ходе работы с людьми, искусственное сердце не сможет удовлетворительно поддерживать организм в течение долгого времени, потому что только натуральное сердце способно реагировать на все тонкие психосоматические факторы и сложные метаболические процессы, непрерывно происходящие в организме. Но самое главное то, что оно реагирует на эмоции – презренное вивисекторами понятие, слово, отсутствующее в их лексиконе, ведь их нельзя измерить в граммах и миллиграммах.

Например, страх или гнев учащают биение сердца, а при состоянии покоя или сна частота ударов снижается. Но механическое сердце бьется в одном и том же ритме и не реагирует на постоянные эмоциональные импульсы, которые происходят от нервной системы и от тонких метаболических изменений. И даже будущие «усовершенствованные» механические сердца не изменят этого факта.

А если сердце не реагирует на психологическое и метаболическое воздействие – у любого механического сердца такая возможность отсутствует – то пациент страдает от серьезного психоза, расстройства сознания и физических проблем, и все это не даст ему прожить долго. Исследования на животных, как и любой другой вид механистической медицины, есть тупик, из которого нет входа.

И подтверждение тому – несколько экспериментальных новшеств, появившихся после опыта с Барни Кларком.

Тем не менее – это кажется почти невероятным – в случае с Кларком на фоне все большей глупости журналистов и самолюбования синдиката в журнале Time от 4 апреля 1983 года проскальзывают здравые мысли:

«Было бы лучше проложить такой курс, при котором бы разрабатывались препараты, способные предотвратить хронические болезни, вроде кардиомиопатии (повреждение сердечной мышцы) и сердечно-сосудистых заболеваний. “Если такая работа не будет сделана, – пишет доктор Льюис Томас (Lewis Thomas), член правления Мемориального онкологического центра Слоун-Кеттеринг (Memorial Sloan-Kettering Cancer Center), – то мы навсегда застрянем на этой безмерно дорогой, сомнительной с этической точки зрения половинчатой технологии”. Доктор Уильям Фридвальд (William Friedewald), заместитель директора Национального института сердца, легких и крови (National Heart, Lung and Blood Institute): “Разумеется, нашей целью является предотвращение, чтобы в будущем не было Барни Кларков, но в настоящий момент это лишь мечты”».

Почему же предотвращение – это мечты? Только потому, что на нем нельзя заработать денег и снискать славу. В этом случае мы имеем только здоровье.

А кто может снискать славу полезным советом? Ее можно добиться, если сконструировать сердце Франкенштейна, о котором будут писать в СМИ. И не беда, что оно никогда не сможет заменить настоящее сердце.

1985: Джек Бэрчем, Уильям Шредер и многие другие

Из журнала Time от 6 мая 1985 года.

«Счастливый отец четверых детей из Лероя, штат Иллинойс, так и не оправился после первого хирургического вмешательства. На прошлой неделе Бэрчем (Burcham) умер в возрасте 62 лет, через 10 дней после того, как он стал пятым в мире и самым старшим реципиентом сердца Jarvik-7. Как Деврис (DeVries) позже признал, трудно сказать, продлило ли искусственное сердце жизнь пациента или укоротило (выделение добавлено).

История быстрого угасания и смерти Бэрчема оказалась последней в длинной веренице разочарований и непредвиденных неудач, с которыми столкнулась программа искусственного сердца. Кларк, так же как и Шредер, который сейчас живет в квартире со специальным обустройством, расположенной напротив больницы, страдали от серьезных неврологических проблем, которые вели к душевной болезни».

Из New York Times за 14 мая 1985 года:

«В течение всех 173 дней, пока Уильям Шредер (William Schroeder) жил с искусственным сердцем, он страдал от повреждения мозга; исключение составили только первые 18 дней. На прошлой неделе второй инсульт вызвал у самого долго живущего реципиента искусственного сердца такое состояние, при котором он утратил способность говорить и оказался прикован к постели из-за паралича правой руки и правой ноги».

Из журнала Time за 16 сентября 1985:

«Из первых пациентов, которым имплантировали перманентное искусственное сердце Jarvik-7, живы трое, и все они страдают от серьезных осложнений. 53-летний Вильям Шредер прожил с ним дольше всех, 42 недели, и у него было два инсульта. У него оказались нарушены способность говорить и память. У 59-летнего Мюррея Хейдона (Murray Haydon) тоже был инсульт. У 53-летнего шведского бизнесмена Лейфа Штенберга (Leif Stenberg) недавно был сильный инсульт».

Из Los Angeles Times за 14 ноября 1985:

Луисвилль, Кентукки (ЮПИ). «Последний инсульт