– Твёрдая рука нужна, – пояснил.

Кадет тоже замахал головой. Убрал флягу. И тут рядом – взрыв, нас обсыпало землёй, уши заложило.

– Все живы?

Вроде все. Глаза только лихорадочно блестят. Я выглянул из окопа. Обстрел слабел.

– Занять позиции! Сейчас попрут. Проверить оружие, пополнить боезапас! – раздался зычный голос Степанова, эстафетным эхом дублируемый взводными. Я тоже проорал это же. Да самому не мешало бы пополниться.

– Миш, где у нас патроны? Я после вчерашнего боя рожки не забивал.

– Я тебе забил. Полные они у тебя. Не чувствуешь веса?

– Уж не знаю, что чувствовать. Болит всё. Где гранаты? Давай сюда, вот, в нишу. Ну, ждём!

– Без команды – не стрелять! – опять прокричал Степанов. Теперь голос его был дальше.

– Без команды – не стрелять! – проорал я.

Достал бинокль, осторожно высунулся. Немцы на плацдарме пока не наступали. Суетились, перебегали с места на место, но вперёд не лезли. Посмотрел на мост. Утренняя дымка таяла, съедаемая пылью, поднятой обстрелом. К мосту выдвигались уродливые серые коробки танков.

– Вот вы какие в реале, панцеры. И как это уродство до Волги дошло?

– Что? Как до Волги?

– Кадет! Ты чего тут трёшься? А ну, брысь в свой окоп! Готовь позицию к бою! Ишь, уши он развесил!

Сзади, с высотки бухнуло, за мостом встал столб разрыва. Я оглянулся. Наша гаубица! Пушкари суетились как ошпаренные, орудие опять бухнуло. Я в бинокль – на мост. Второй выстрел – опять близко! Молодцы! Без пристрелки так удачно вмазали – танк и ещё что-то – горели. Люди в серых формах разбегались, как тараканы.

Это была в самом деле «прощальная гастроль». Они выстрелили только восемь раз. Потом попытались увезти орудие, но вокруг уже плясали взрывы. Прямым попаданием был уничтожен трактор. Человек, как кукла, был высоко подброшен в воздух, летел, кувыркаясь. Ещё через несколько секунд я увидел летящее орудийное колесо. Всё! Нет у нас больше гаубиц! А немцы еще с полчаса долбили по тому же месту – видимо, сильно разозлились.

Подбитые танки отволокли в сторону, и стальные коробки пошли по мосту. Я услышал, как кто-то заскрипел зубами.

– Не стрелять! – на всякий случай крикнул я. – Пусть как следует залезут в капкан!

Первый танк прошёл мост, с ходу пошёл дальше по насыпи. Поднялась немецкая пехота, неровной, рваной цепью побежали в атаку.

– Блин, сколько же их! – прошептал я. – Всю ночь, что ли, переправлялись?

Танк прошёл метров двести, когда под ним вздыбилось земляное полотно пути, танк подпрыгнул и взорвался.

– Ура! – прокатилось по нашей стороне.

Мина? По нему же никто не стрелял. Скорее всего.

Второй танк обогнул первый, остановился, поведя хоботом ствола. Я невольно вжался в землю. Танк плюнул огнём, пошёл дальше. Правее его – ещё один.

– Шесть, пять, четыре, – считал я пикетные столбики. Четыреста метров танкам до нас, триста.

– Рота! К бою!

– Батарея! К бою!

– Огонь! Огонь! Огонь!

Тявкнула пушка слева, хлёстко выстрелили бронебойщики, затарахтел ручной пулемёт, защёлкали винтовки. Кадет стрелял из автомата.

– Кадет! Отставить огонь! Твоя дистанция – сто шагов и ближе. Понял? Автомат – для ближнего боя!

– Что ж мне сидеть?

– Патронами диск «дегтяря» забивай!

Первым же выстрелом пушки у танка сбили гусеницу. Он резко развернулся, подставив бок. Тут же в двигатель ему впечатали ещё два снаряда. Загорелся. Люки откинулись, танкисты выпрыгнули, но тут же попадали мёртвыми – все забыли про пехоту, танкистов залпом из множества стволов чуть не распилили. Споткнулся и замер ещё один танк, задымил. Остальные попятились, стреляя на ходу.

– А! Не понравилось? – закричал я, не сдержав радости.

Немецкая пехота залегла, стреляя. Подтащили пулемёты, миномёт. Разрывы мин и снарядов танковых пушек стали коверкать наши окопы.

– Мельник! Заткни миномёт!

– Понял!

Придурки – расположились на виду со своей трубой. Мельник перещелкал их за пять минут. Оставшиеся залегли, попрятались.

Но через мост переходили ещё и ещё танки. Началась новая атака. Теперь восемь танков и шесть бронетранспортёров ползли на нас, стреляя на ходу из пулемётов, с коротких остановок – из пушек. Перебежками пошла пехота.

Воздух вокруг насытился смертью. Кругом взрывы, пули свистят, взбивают фонтанчики земли вокруг.

– Кадет! На позицию!

Миша пробежал мимо, задев меня.

– Пора! Огонь!

Я выставил автомат, поймал бегущего немца, дал очередь. Тот упал. Попал, нет? Не важно. Следующий! Стрелял, менял рожки, перебегал из окопа в ход сообщения и обратно, стрелял. За танками и не следил больше. Одно осталось – поймать в прицел серое пятно врага, успеть нажать на курок раньше, чем он упадёт за укрытие.

– Старшина! Медведь!

– Что?

– Смотри! Стоит этот недобиток – жизни не даёт! Очередь даём и прячемся. У меня один уже убит.

Танк стоял боком в какой-то яме. Корпус наполовину скрыт землёй. Башня повернута на нас, плюёт огнём пушка, сверкает искрами пулемёт. А, это наши бронебойщики из него искры высекают, но взять не могут. За танком скапливается пехота. Метров двести до него. Как пройти? Если вот этими воронками? А там пластуном. Я не смогу ползать.

– Кадет! Ко мне! Пришло время тебе стать героем. Готов?

– Что надо сделать? – спросил он вдруг севшим голосом.

– Вот тот танк сжечь. Выходишь оттуда, потом теми воронками, меж ними проползаешь, видишь, там какая-то ложбинка. По ней доползёшь до той воронки. Оттуда закидываешь танк ампулами. Ногу обвяжи вот этим кабелем. На месте будешь, подтянешь к себе мешок с ампулами. Мельник! Иди сюда! Прикрываешь Кадета. Только его! Бережёшь, как свой глаз, понял? Выполняйте! Давайте ваши пилотки!

Кадет обвязал сапог трофейным тонким телефонным кабелем, несколько раз глубоко вздохнул, как будто нырять собрался, выпрыгнул из окопа, кубарем покатился к первой воронке, из которой нас при взрыве и осыпало землёй.

– Прикрываем огнём! – закричал я.

Замолотил пулемёт, прижимая немцев к земле, заставляя спрятаться за танк. Кадет ещё одной перебежкой перелетел в следующую воронку.

– Молодец, парень! Давай!

Я стрелял тоже. Не надеясь попасть, подавляя, как и пулемёт Степана. Только Мельник попадал. Вот один немец отвалился от танка, рухнув вбок, другой ткнулся головой в землю, завизжал третий, катаясь по земле.

– Давай, Миша, давай!

Танк повернул башню на Кадета. Нет, так не пойдёт!