Через некоторое время дверь вскрыли, и Вадим, уставившись на Никиту мутными от боли глазами, спросил:

– Где Геля?

Полицейским позвонил Никита. Ротнева, как выяснилось, задержали еще днем, в аэропорту, не дали ему уехать вслед за женой. Наверное, отследить машину в городе не очень сложно, и о том, что Ротнев появился у бассейна раньше Никиты, стало известно почти сразу.

– Молчит пока, – неохотно процедил парень в штатском, которого Катя видела еще вчера. Поморщился и буркнул: – Заговорит.

Катю мало расспрашивали, она давно могла уехать, но не уезжала и топталась около Никиты.

Никита проводил Вадима до такси, которое сам же и вызвал, и повернулся к Кате:

– Я тебя отвезу.

Ей надо было немедленно, пока не пришла машина, сказать ему, что на самом деле она, конечно же, его не подозревала. Просто… просто она хотела выяснить все до конца.

– Все нормально, Кать, – ободряюще кивнул Никита, прочитав ее мысли. Достал телефон, снова позвонил в службу такси.

Все было ненормально.

Так сложились обстоятельства, у нее не могли не возникнуть вопросы. Последним видел Вадима какой-то Никита, сказал Ротнев… Дорога, которая занимает четверть часа, заняла у Никиты полтора часа…

Никита огляделся, не глядя на Катю, сел на лавочку у подъезда. Катя постояла и тоже села.

– О чем ты думаешь? – тихо спросила она.

– Человека можно спрятать не только в квартире. Можно выбросить в любом лесу вдоль трассы.

Кате тоже было жаль Ангелину, которую она совсем не знала. Очень жаль Вадима. Она видела, как он страдает от неизвестности. Еще больше жалко Пашу и Елизавету Игоревну.

Думать в такой момент о себе было нехорошо, но сейчас ей хотелось, чтобы Никита пожалел и ее.

– У Ротнева жена анестезиолог, – вспомнила Катя.

Полицейские сразу предположили, что Вадима усыпили неким сильнодействующим препаратом.

– Бухгалтер в фирме – родственница жены Ротнева. Такая противная девка, злыдня настоящая.

Никита вежливо слушал. Как чужую.

Подошла машина. Никита открыл Кате заднюю дверь, сам сел впереди. Катя молча смотрела на его затылок.

Ночной город сиял разноцветными огнями. «Ночью Москва красивее, чем днем», – равнодушно отметила она, мельком посмотрев в окно.

В свете фонарей кружились снежинки. Это Катя заметила, когда Никита вышел из машины. С водителем он не расплатился, и надеяться Кате было не на что. Проводит ее до подъезда и уедет.

– Пока? – она все не решалась повернуться и взяться за ручку двери.

– Пока, – вежливо кивнул Никита. – Спокойной ночи.

Она заплакала только дома, когда подошла к окну. Машина уже уехала, оставив черные следы на снегу под окнами. Снег все шел и шел, и следы исчезали на глазах.

Геля проснулась сразу и сразу поняла, где находится. Она лежала на постели, на которой с упоением становилась ведьмой.

А сквозь сон ей казалось, что Слава ведет ее в другую, вторую квартиру.

«Я сломала ему декорации», – поняла Геля. Та, другая квартира, больше не напоминала гнездышко для свиданий.

В этой квартире Славу видели много раз, полиция обязательно на него вышла бы, и он подготовил другую квартиру. Даже рамку с фотографией поменял, чтобы не осталось следов. Отпечатков пальцев или чего-то в этом роде.

Она лежала на кровати в куртке и обуви. Геля резко села и тут же снова откинулась на подушки. Закружилась голова, пришлось ненадолго прикрыть глаза.

Снова подняться она постаралась медленно. Держась за мебель, вышла в прихожую, с безнадежной тоской ожидая увидеть тело мужа. По законам жанра сейчас должна появиться полиция, ее арестуют за убийство, и Павлик останется круглым сиротой.

Ангелину мучила жажда, но она прошла в ванную, только когда убедилась, что Вадима в квартире нет. Набрала воду из крана в ладонь и жадно начала пить.

Входная дверь оказалась заперта, но на кухонном столе она нашла брошенную связку ключей. Ключи соединялись простым металлическим кольцом. Третий дубликат. Один она выбросила, второй отдала хозяйке. Нет, наверное, четвертый. Еще один должен быть у Славы, он же как-то запер дверь.

Геля сжала ключи в руке, снова положила на стол. Ее сумка валялась около входной двери. Геля вернулась в прихожую, взяла сумку, поискала телефон и не нашла. Не нашла, даже когда вывалила содержимое сумки на пол.

Нужно немедленно уходить отсюда. А полиции и Вадиму рассказать, как очнулась где-нибудь в парке. Такое вполне возможно. И никто никогда не узнает, что она не ангел, а ведьма.

Геля запихнула содержимое сумки назад, подошла к стационарному городскому телефону и набрала домашний номер. Она заплакала, услышав голос Вадима. Она плакала и все никак не могла выговорить адрес, а потом отперла входную дверь и села рядом на пол, ожидая, когда он приедет.

Кажется, она почувствовала, что Вадим вошел в подъезд, еще до того, как зашумел лифт. Как собака. Давно, еще при папе, у них была маленькая дворняжка Кася. Кася бежала к двери и начинала вилять хвостом, когда кто-нибудь из членов семьи только входил в подъезд. Родителей это всегда удивляло.

Лифт остановился, Вадим дернул дверь, замер и опустился на пол рядом с Гелей. Она не стала ждать, когда он протянет к ней руки, она уткнулась лицом ему в колени, а руками ухватилась за джинсы.

Вадим ничего не говорил, только гладил ее плечо, а щекой прижимался к волосам.

– Я сломала ему декорации, – сказала Геля.

Она хотела объяснить, что Ротнев вел ее в другую квартиру, похожую на любовное гнездышко, в которой вполне можно было создать пошлую сцену убийства из ревности.

– Угу, – подтвердил Вадим. – А я залил замок клеем, его невозможно было отпереть. Он не мог вскрыть дверь, не привлекая внимания. Мы оба молодцы.

Вадим шутил, и от этого прошедший ужас становился сном.

Ротнев вел ее в другую квартиру, не смог туда попасть и привел сюда. Этого Геля уже не помнила. Ясно она помнила только, как подъехала его машина и она открыла переднюю дверь. Она тогда еще почувствовала благодарность к бывшему любовнику – все-таки он не бросил ее в тяжелую минуту.

– Не понимаю, почему он меня сразу не прикончил, – прошептал Вадим. – Кстати, его арестовали еще утром.

– Ему нужно было сделать, чтобы тебя убила я, – уверенно предположила Геля. – А у меня долго не работал телефон, и он не мог мне дозвониться до самого вечера.

Мама неодобрительно покачала головой, когда Геля объявила, что выходит замуж за Вадима. «Вадим хороший парень», – сердито сказала тогда Геля. «Вадик хороший мальчик, – подтвердила тогда мама. – Но любишь ты Дениса».