— Я не боюсь, — эхом отвечает он, и в глубине льдисто-голубых глаз мелькает отражение бездны.

Я не сжимаюсь от ужаса и не вздрагиваю от цинизма генерала. Ночь в забаррикадированных покоях уничтожила жалость к вождю лиеннов. Теперь даже легче от осознания, что Рагнар жив до сих пор только из-за необходимости доставить в его теле вирус до Северных земель.

— Еще один момент — физический контакт, — продолжаю озвучивать детали. — Вряд ли Рагнар позволит эриданской служанке взять его за руку, но я могу уронить на него поднос с едой, а потом упасть следом и нарочито медленно вставать.

— Можно проще, — возражает генерал. — Ритуальный хлеб раздадут сразу, и, пока Таунд не объявит о смене невесты, Имари будет играть прежнюю роль. Они с Рагнаром должны разломить хлеб, чтобы разделить скорбь, а потом вместе выпить вина. Я уговорил принцессу вручить кувшин тебе. Пока будешь наливать Одержимому вино в кубок, прикоснись бедром. Этого будет достаточно?

Мысленно спрашиваю Леха, и мертвый вождь коротко подтверждает. Затаился дух, бережет каждую крупицу энергии. Кто знает, сколько он продержится внутри сильного лиенна? Не придется ли подселять во второй, третий раз, чтобы успел сделать то, что задумал Наилий?

— Да, все хорошо, — говорю вслух и хочу добавить еще что-то важное, но генерал сбивает с мысли. Гладит мои пальцы и наклоняется поцеловать.

— Так и думай теперь, что все хорошо. Я знаю, ты испугана и устала, но потерпи еще немного. Уедет Одержимый, и я отправлю тебя на транспортник. Все закончится, мы вернемся домой. Верь мне, пожалуйста.

Я верю и мне почти не страшно. Кому-то нужны боги, чтобы молиться. Богам нужны жертвы, чтобы слышать и отвечать. А мне достаточно слов любимого мужчины: «Все будет хорошо».

— Давай сделаем это, — вздыхаю и вытягиваю спину, чтобы в одежде Киары выглядеть выше. — Мне пора к принцессе. Ты пойдешь со мной через потайную дверь или другим путем?

— В обход через наш полевой госпиталь, но подожди, есть еще кое-что, — отвечает генерал и тянется к карману брюк. Не показывает, что достает, держит в зажатом кулаке. — Дэлия, вирус очень серьезный. Сам, как простуда, не пройдет. Лучше избежать заражения, чем потом долго лечиться. Ты будешь трогать хлеб, стоять рядом с лиеннами. Упаси тебя несуществующие боги пропустить хотя бы один прием антивируса. Если Публий сказал «четыре раза в день», значит, четыре. До тех пор, пока карантин с нас не снимут.

Даже спорить не собираюсь. Контейнер с таблетками давно спрятала во вторую силиконовую перчатку. В первой по-прежнему аварийный маяк. Но генералу недостаточно молчаливого согласия. Он берет меня за руку и, наконец, разжимает кулак, показывая белые кругляши антивируса в таком же, как у меня контейнере.

— Таблеток у всех должно быть поровну. Так положено по Инструкции. Но Публий каждый раз упрямо выдает мне больше медикаментов, чем указано в нормах. Перестраховывается. Знает, как халатно я к ним отношусь. Могу забыть на рабочем столе в штабе, потерять, отдать в стирку вместе с комбинезоном. Назо орет и матерится, забыв, что перед ним генерал. В итоге контейнеров с полным комплектом лекарств у меня всегда несколько. Чтобы гарантированно в нужный момент хотя бы один оказался в кармане. Этот — запасной. Возьми. Твоего антивируса хватит на неделю ежедневного приема. Здесь еще на три дня. Мало ли что. Пусть будет.

Он не разрешает отказаться. Кладет контейнер в мою ладонь и с силой зажимает пальцы.

Первое, о чем я думаю — солгал. Нет никаких запасных контейнеров, генерал отдал свой антивирус. Поделил пополам и себе из семи дней оставил только четыре. Я должна вернуть таблетки. Не рисковать его здоровьем. Но Наилий держит меня крепко и не отпускает. Молчит. А я после того, как чуть не обвинила Трура, теперь боюсь делать поспешные выводы.

Уж слишком профессионально генерал и начальник его медицинской службы страдают паранойей. Строго, четко и выверено до последней таблетки секретного медикамента. Ничего нельзя спланировать заранее. Только создать запас там, где может не хватить. Транспортник с великолепно оснащенным медотсеком будет на орбите завтра. Взамен двух испорченных десантных капсул на Эридан могут спуститься десятки новых. Буквально отбить нас из любой передряги силами пятой цзы’дарийской армии. Продержаться осталось один день. Это меньше, чем четыре с антивирусом дня Наилия и намного меньше, чем десять для меня. Жертва — еще не жертва, а всего лишь страховка. Я обещала верить своему мужчине, так не стоит изводить его спорами. Если он хочет, чтобы я взяла этот контейнер, я возьму.

— Спасибо, — благодарю и обнимаю, прижавшись к Наилию всем телом. Никаких прощаний и долгих взглядов. Даже поцелуев сквозь силиконовую маскировку. Генерал отпускает меня и ныряет в вязаную маску рядового Тиберия, превращаясь во вторую половину мудреца Медиума. Рацию снимает с пояса брюк и отрывисто отдает в неё команды:

— Рэм, говорит Налилий, в покоях принцессы чисто?

— Наилий, говорит Рэм. Да, Ваше Превосходство.

— Понял. Отбой.

Генерал кивает мне и бережно разворачивает за плечо в сторону потайной двери.

— Все. Идем. Ты первая.

Главное, не забыть, что с этого момента служанка Киара немая и общается исключительно на языке жестов. Я отодвигаю тяжелую занавеску, а за ней створку двери. В покоях Имари все еще пахнет дымом от табака короля, но стол, за которым сидели правители, пуст. Суета сборов на поминки журчит шорохами и перестуками из спальни принцессы. Эриданка согласилась помочь, но она не знает, кто придет к ней в образе мертвой служанки. Это было одним из условий генерала. Он меняет невесту на свадьбе, а Имари берет с собой Киару и не задает вопросов.

Мне вообще никто не задает вопросов, когда вдруг появляюсь на пороге спальни к концу утреннего ритуала сборов принцессы. Свечи потушили, половину масок предков, что были здесь вчера, сняли. Но атмосфера трагедии осталась. Теперь она укутывает черной паутиной шелка каждый уголок. Служанки закрывают полупрозрачными полотнами зеркала и мебель. Снимают со стен украшения и прячут в шкафы. Будто показная роскошь покоев наследницы эриданского королевства может оскорбить память усопших.

Имари в черном платье до пят сидит на стуле посреди комнаты и терпеливо ждет, пока одна из служанок закончит собирать в сложную прическу её волосы. Я вливаюсь в общий поток черных рук, занятых делом, и не сразу замечаю, что волос принцессы касаются белые пальцы.

— Учись ухаживать за собой, девочка, — наставляет её лиеннка. — В доме моего сына никто не будет чесать твои кудри. Сама за гребень возьмешься. А нарожаешь детей, так дочерей научишь косы плести.

Мать Рагнара в длинных одеждах из грубого льна и платке на голове выглядит так же скромно, как эриданская прислуга. Зато держится королевой. Имари кусает губы и, наверное, как я недавно, мысленно повторяет: «Один день. Потерпеть осталось один день».

— Лучше сразу отвыкай, — продолжает распоряжаться чужой жизнью лиеннка. — Прямо сейчас выгони всех. Нечего им тут жужжать, как мухам на помойке. А ну, кыш!