Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом медленно отошёл к бару, достал бутылку бренди и выпил всю, до дна, прямо из горлышка.
— Скоро Ты получишь то, что хочешь, — он невесело улыбнулся и посмотрел на портрет, освещенный лунным сиянием.
Девушки на картине не было.
18 августа. Глубокой ночью
Я уже устала от постоянных пробуждений, но ничего не могу с собой поделать. За последнее время я стала настолько близка к Нику, что полностью улавливаю его настроение. Я знаю, о чём он думает, что говорит, предвижу, что он собирается сделать. Наверное, мутная взвесь, наконец-то осела, и мы вновь плывём навстречу друг другу после долгого блуждания в тёмных осенних водах. Печальная осень приближается, но у меня такое ощущение, что она, наоборот, покидает наши сердца. И теперь, вглядываясь в ночную запотевшую темноту, я чётко вижу в ней двух людей, между которыми невидимая рука рисует знак равенства.
18 августа. Утром
С утра Николас, как обычно, пошёл умываться и с диким воплем выскочил из ванной комнаты. Детектив с хмурым видом прогуливался в гостиной, по всей видимости, чувство вины в это утро терзало его ещё сильнее, нежели в предыдущее. Николас окликнул его, и он нехотя поднялся наверх.
На туалетном зеркале губной помадой была сделана надпись:
«Дорогой Ник, я устала надеяться. Вчера я приходила, но ты меня не впустил. Надеюсь, ты выполнишь то, что обещал».
— Дело принимает скверный оборот, — сыщик засунул руки в карманы брюк и покачал головой. — Надо брать образцы на анализ.
— Берите! — взорвался Николас. — Берите, анализируйте, словом, делайте хоть что-нибудь! Хватит лопать коньяк и дрыхнуть по ночам!
Детектив опасливо покосился, но ничего не сказал.
— Вы думаете, это написала Она? — хмуро спросил он, выждав несколько секунд.
— Она, — Николас угрюмо кивнул. — Поверьте, я знаю Её почерк.
— Надо будет провести экспертизу, — сыщик вытащил из кармана маленький полиэтиленовый пакетик и пинцет. — На сравнительный анализ почерка. Где вы говорите, находится ваша жена?
— В клинике святого Патрика, — Николас все ещё разглядывал сделанную помадой надпись. — Это — Её любимый тон. Я лично несколько раз покупал подобный.
— Это ещё ни о чем не говорит, — фыркнул детектив. — Сдаётся мне, мистер Николас, вас всё-таки кто-то разыгрывает. Я знаю эту клинику. Оттуда так просто не сбежишь — там охрана почище, чем в тюрьме. Год назад они вообще поставили систему наружного и внутреннего наблюдения…
Николас злорадно ухмыльнулся.
— Ещё бы они не поставили. А насчёт розыгрыша… скажите, что это за игра такая, когда человека хотят довести до сумасшествия?
— У вас приличное состояние?
— Ну… — Николас замялся, — среднее…
— Так, может, дело в деньгах?
— Может быть, — уклончиво ответил Николас. — Хотя, мне кажется, что у человека, который это делает, несколько иные причины.
— И какие именно?
— Понимаете, год назад я поступил довольно жестоко… Я уже об этом рассказывал… Так вот… Сейчас кто-то хочет также жестоко поступить со мной.
— Значит, всё-таки месть?
— Да, если можно так выразиться…
— Вы кого-нибудь подозреваете?
Николас развёл руками.
— Кого я могу подозревать? Я вижу, КТО это делает. Её почерк, Её запах, Её фигура, в конце концов…
— В клинику звонили?
— Я ещё вчера вам об этом говорил.
— Извините…
Сыщик засопел и принялся соскребать помаду в пакетик.
— У меня есть хороший товарищ, — как бы, между прочим, пробормотал он. — Полицейский. Я сейчас сфотографирую эту надпись, а потом поговорю с ним, пусть проведёт своё собственное расследование.
Он вытащил небольшой фотоаппарат.
— А вы сегодня с похмелья чувствуете себя гораздо лучше, — иронично заметил Николас. — Я имею в виду, соображаете быстрее.
— Спасибо, — детектив густо покраснел. — Честно говоря, я поначалу вам не поверил. Навёл справки — вы уже год ведёте замкнутый образ жизни. Мало ли что начинает мерещиться человеку, когда он постоянно один? Но сейчас перед моими глазами — вещественное доказательство. Так что, не сердитесь…
— Не берите в голову, — Николас улыбнулся. — Сами понимаете, довольно неприятно оставаться один на один с…
Он замялся, подбирая нужное слово.
— С… с… неизвестно кем…
— Боитесь?
— Да как сказать? — Николас нахмурился. — Скорее всего, да… И знаете, чего я боюсь?
Детектив вопросительно на него посмотрел.
— Боюсь, что когда увижу вблизи ТУ, которая приходит по ночам, это действительно окажется ОНА…
Он открыл рот, словно хотел что-то ещё добавить, но в это время в столовой пронзительно зазвенел телефон.
18 августа. Чуть позже
— У вас есть параллельный аппарат? — быстро спросил детектив.
— В кабинете.
— Подайте мне знак, когда будете брать трубку. Кашлянете или ещё что-нибудь в этом роде. Самое главное — не волнуйтесь. Если это, конечно, Она. Договорились?
Николас лишь кивнул. Слова давались ему крайне нелегко.
Показав сомкнутые в колечко большой и средний пальцы, детектив исчез за дверью. Телефон продолжал надрываться. Николас посмотрелся в зеркало, исписанное помадой.
— Спокойно, Ник, — медленно произнёс он. — Что бы ни произошло, Она — живой человек. Призраки существуют только в фильмах.
Он шумно выдохнул воздух и бодрой походкой прошествовал в гостиную. Зычно выкрикнув: «Беру!», снял телефонную трубку.
— Да, — как можно спокойнее произнёс он.
— Ник, — тихий шёпот подкрался к нему мягким шлёпаньем мышиных лапок. — Когда тебя ждать?
Послышался едва различимый щелчок, и Николас понял, что детектив включил портативный магнитофон.
— Скоро, — с трудом разлепив губы, произнёс он. — Потерпи, теперь уже скоро…
— Ты обещал сегодня, — шёпот накрыл его мягким покрывалом падающих снежинок. — Я соскучилась…
— Но «сегодня» ещё только началось!
— Ну и что. «Вчера» уже прошло. Я жду тебя постоянно. Честное слово, я устала…
— Я приеду, — Николас почувствовал, как лоб покрывается холодной испариной. — Обязательно…
— Нам надо отдохнуть, — вздохнул шёпот. — Два года назад мы слишком устали друг от друга. Теперь мы устали от одиночества…
— Значит…
— Да. Я всё прекрасно помню. И всегда помнила, просто делала вид, чтобы подыграть тебе. Ты вёл красивую игру, Ник. Я бы никогда не подумала, что ты на такое способен и закончишь именно так…