все свое недовольство по этому поводу, но я не решаюсь. Только поглядываю на кактус, чувствуя, как в груди разрастается тепло.

Он принес мне кактус!

Честно говоря, было не просто неожиданно, это было…боже, даже слов не подобрать. Хотя это в его стиле. Вместо букета вручить колючки. Это мило. Гораздо лучше того, если бы он вдруг решил подарить мне какую-нибудь дорогую побрякушку, что я уверена, делал сотни раз. За хороший минет, например…

Сторона, в которую скачут мысли, мне совсем не нравится. Но воображение все равно рисует стоящую на коленях перед Яном девицу. Она громко причмокивает, пока сосет его…

Так, стоп Ника! Тебя понесло. Дорогие подарки не равно продажа себя, в качестве интим-развлечения, хотя глядя на свою маму, которая половину жизни встречалась с мужчинами за эти самые подарки, судить как-то иначе тяжело.

Никакого примера отношений перед моими глазами никогда не было. Своего отца я не знаю. Мама всегда жила далеко, поделиться с ней своими переживаниями было проблематично. Она же была уверена, что нет у меня никаких проблем, а я не хотела обострять. Подумаешь, симпатия к мальчику в школе. Со всеми было, не повод для разговоров, несмотря на то, что бабушка в то время, даже о поцелуях отзывалась, как о чем-то до жути запретном и развратном. Я бы даже сказала грязном и недостойном приличной девушки. Вот выйдешь замуж и тогда…А иначе, будешь, как твоя непутевая мать, еще и в подоле принесешь в шестнадцать.

Поэтому имеем то, что имеем, к сожалению.

Вбитое с детства табу на отношения и запрет на чувства.

Но сейчас, это не страшно. Я и так сделала, наверное, один из самых отважных шагов в своей жизни. Попыталась дать нам шанс. Не сбежать, не спрятаться в раковину, а рискнуть. Попробовать и узнать, что же из себя представляют эти самые отношения и любовь, о которой все говорят.

К тому же, кажется, в Яне живет романтик. Где-то глубоко внутри, но он точно там есть. Улыбаюсь собственным мыслям и вытаскиваю из шкафа легкий пуховик.

— Только давай ты выйдешь первым, ладно? — кошусь на Яна. — Не хочу, чтобы они нас увидели.

— Без проблем.

Он кивает и уходит. Вот так сразу, без споров и возражений. От неверия в происходящее плюхаюсь на стул и еще минуты три смотрю на свои ноги, поджимая пальцы. Я так стараюсь выглядеть уверенной. Но на самом деле, мне страшно. Очень и очень страшно. Что мы будем делать? О чем говорить? У нас найдутся общие темы? Должны ведь, правда?

Мы почти месяц были наедине этим летом, разговаривали же. Правда и обстоятельства тогда были другими. Сейчас все кардинально поменялось.

Дергаю молнию на куртке, и накинув на голову капюшон, тихо выхожу из комнаты. До машины добираюсь перебежками, так, чтобы минимизировать попадание уличного света на мою крадущуюся фигуру, если кому-то вдруг приспичит посмотреть в окно.

Не думаю, что после лета, мама будет рада нашему с Яном возобновившемуся общению. А скандалов я пока не хочу. И объяснять ничего тоже никому не хочу. Еще слишком рано, и я сама понятия не имею, что будет дальше.

Плюхаюсь на сидение. Ловлю на себя взгляд Яна, улыбаюсь и опускаю глаза. Немного сконфуженно трогаю свои волосы, когда стягиваю капюшон, потому что чувствую, что Ян все еще на меня смотрит.

— Что? — убираю упавшую на лицо прядь за ухо.

Гирш качает головой, обхватив руль одной рукой, локоть второй пристроил на подлокотник, сместив вес в мою сторону.

— И куда мы поедем?

— Узнаешь.

— Ладно, — накидываю ремень.

В голове сумбур из мыслей. Очень хочется заговорить с Яном первой, но я молчу. Он же не проявляет активности, поэтому я решаю просто его зеркалить, как бы глупо это не выглядело со стороны.

Правда, молчание мое длится ровно до момента, пока я не понимаю, куда мы приехали. Губы трогает улыбка.

Огромная парковка, на которой мы занимаем место, просто пропитана духом американских сериалов, потому что это не простая парковка. Это кинотеатр под открытым небом. Огромный экран и несколько фут-корд вагончиков.

— Класс, — шепчу, затаив дыхание.

Сердце ускоряется. Кончики пальцев покалывает от переполняющих меня эмоций. Это невероятно атмосферно. Всегда хотела в таком побывать, представляя себя героиней фильма.

Резко поворачиваюсь к Яну. Он в отличие от меня, радость не излучает, только пристально меня рассматривает, причем делает это с самым серьезным лицом, пока я ерзаю на сидении.

— Это же кинопаркинг. Мне нравится, — болтаю ногами, как девочка пятилетка и глуповато улыбаюсь.

Все, что сейчас со мной происходит — впервые.

Чувства, эмоции, подарки, свидания. Это все кружит голову в хорошем смысле слова. Я излучаю килотонны счастья.

Ян улыбается и опускает взгляд. Разглядываю его так, будто в первый раз вижу, а когда он снова на меня смотрит, вздрагиваю.

Его глаза говорят больше любых слов. Пялюсь на его губы, облизывая свои.

Пока я витаю в своих мыслях, и не решаюсь его поцеловать, Ян щелкает по сенсорному экрану акустической системы. Находит нужную радиоволну, и салон окутывает музыка из фильма, что транслируют на экран.

— Значит, мы будем сидеть в машине?

— Был уверен, что ты так скажешь, — он хмыкает и нажимает какую-то кнопку. Люк над нами тут же открывается.

В салон залетает осенняя прохлада, смешанная с запахом попкорна и хот-догов.

Мы вылезаем на крышу. Единственные такие сумасшедшие. Все остальные, даже не думают высовывать нос на улицу и спокойно сидят в машинах с поднятыми стеклами.

— И поэтому сказал одеться потеплее… — усаживаюсь на крышу машины, свесив ноги в салон.

Ветер, в какой-то момент сдувает с моей головы капюшон и Ян тут же возвращает его на мою голову. Мы делаем это единым порывом, сталкиваясь взглядами. Мой восторг не имеет границ сейчас. Я пропитываюсь этой мелкой, но такой значимой заботой.

А ощутив его пальцы на щеке, покрываюсь мурашками. Легкая дрожь прошибает тело адамантовой стрелой. Это не от холода. Вовсе нет.

Это наша с ним близость так на меня влияет.

Ян притягивает меня к себе и обрушивается на губы. Это еще не поцелуй. Это просто прикосновения. Невесомые. Сухие. От них трепещет душа.

Унять волнения не получается, но я шагаю Яну навстречу. Отвечаю.

Цепляю пальцами его капюшон, чтобы накинуть на голову, а потом коснутся теплой щеки. Проникнутся прикосновениями его губ, впустить его язык в свой рот и затрепетать от восторга, оказавшись в