Он кивнул, и ведьма, быстро закатав рукав своей рубахи, чиркнула загнутым ногтем по запястью. Она поднесла четырехпалую руку к его губам, и Рихард медленно слизнул сочащуюся кровь.

— Ты знаешь, чего я хочу взамен, — прошептала она, глядя на него, как голодный на хлеб, и Рихард снова кивнул.

— Дай в себя прийти, — попросил он. — Хотя бы пару минут.

Ведьма отступила на шаг, и лицо ее снова стало непроницаемым, как вырезанный в дереве идол.

— Хотите чаю? — спросила она церемонно, усаживаясь на свой коврик, и теперь Карна точно увидела, как по птичьи согнулись ее ноги.

Грета сняла две глиняные кружки, висящие на кольях забора донышками вверх, зачерпнула из котелка чай и поочередно подала Карне и Рихарду.

Опустившись на край коврика ведьмы, Карна подула на горячее питье. Грета повернула к ней лицо, и Карна готова была поклясться, что белые как молоко глаза ее видят.

— От вас смердит навью, — сказала Грета. — И пахнет любовью. Молодец, Карна, лови момент. Что толку запирать себя в стенах монастыря и лишаться маленькой радости…

— Не маленькой, — буркнул Рихард, садясь на чурбан со шрамами от топора и отпивая чай.

— Мимолетное удовольствие… — продолжила разглагольствовать Грета. — Потом, конечно, возникнут сомнения, самобичевание и неловкость… Не надо этого всего. Да, стыд, да, позор. И твои близкие наверняка перевернулись бы в гробу, если бы их не кремировали. Но твое падение — лишь подтверждение тому, что мир катится во тьму…

— Давай уже сворачивай к тому, что мы все умрем, — поторопил ее Рихард.

— Возможно, скорее, чем ты думаешь, — заметила Грета. — Сегодня полнолуние.

— И? Навки не любят луну.

— Зато оборотни любят. Я видела Уго, он шел сдаваться в полицейский участок. Как и все полулюди. Этой ночью улицы Рывни останутся без патруля.

— Патруль будет, — возразил Рихард.

— Вроде того, — печально подтвердила Грета. — В общем, если что, ты был хорошим работодателем: исправно платил и не жадничал добавить сверху, не привередничал в еде и соблюдал чистоту в ванной…

— Ты что, прощаешься?

— Жизнь так хрупка, — вздохнула Грета. — И несется как воды быстрой реки. Так что идите домой и наслаждайтесь друг другом, пока у вас есть такая возможность.

Она забрала у них кружки и пошла прочь, печально ссутулившись.

— Давно вы с ней знакомы? — спросил Рихард, и ведьма усмехнулась, показав острые треугольные зубы.

— Дольше, чем ты можешь себе представить.

— Вот как…

В его теле растекся теплый чай, настоянный на травах, и кровь ведьмы из красного леса…

— Ты знаешь, кому принадлежит дом по ту сторону Червы? — спросил Рихард, провожая взглядом удаляющуюся фигуру служанку. Перед глазами плыло, и все будто заволакивало туманом, и Грета казалась выше, словно шла она, не касаясь земли.

— Вилмосу Гроху, — без запинки ответила ведьма. — Как и почти все земли и серебряные шахты, — добавила она. — Тебе там так досталось?

— Мне уже лучше, — сказал Рихард и прикрыл глаза. — В твоей крови словно жидкий огонь.

Когда он вновь открыл глаза, вокруг стало темнее. На улице Общины с деревянными лачугами, теснящимися друг к другу, не было фонарей – нет нужды, полулюди отлично видят и в темноте. Ведьма исчезла, а Карна сидела рядом костром и подбрасывала в него тонкие палочки. В свете огня ее красота казалась нездешней и такой хрупкой. Может, от предсказаний Греты, всколыхнувшихся в сознании, или от всего произошедшего за последние дни, тревога сжала его сердце.

Рихард повел плечами, сбрасывая с себя появившийся откуда-то плед, встал.

— Вот навье дерьмо, — громко и с чувством произнес он, прогоняя и тревоги, и дремоту. — Я уснул.

— Ты спал не больше часа, — успокоила его Карна, поднимаясь с коврика.

— Надо торопиться, — выпалил он. — Пошли.

— Подожди! — воскликнула ведьма, выскакивая из шатра. — А долг?

— Не подождет? — нахмурился Рихард.

— А если ты погибнешь? Бормотуха говорит много всего, но часто оказывается права.

— Потому что она предсказывает лишь смерть, а все мы умираем, рано или поздно, — проворчал он. — Ладно. Давай сейчас.

Они приблизились друг к другу: черные глаза напротив огненных. Рихард обхватил тонкую шею ведьмы ладонью, и Карна ощутила неуместный укол ревности. Все закончилось быстро. Ведьма отшатнулась и стремительно ушла в шатер, а Рихард, взяв Карну за руку, пошел прочь из Общины. Порезы на его спине, виднеющейся в прорезях рубашки, затянулись, и шагал он твердо и уверенно.

— Что ты смотришь в ее воспоминаниях? — нарушила тишину Карна, приноравливаясь к его быстрой походке и придерживая Гектора.

— Она заново проживает один момент из своего прошлого, — ответил он. — Когда она любила и была абсолютно счастлива.

— Как грустно, — сказала Карна после паузы. — Жить воспоминаниями вместо настоящего.

Рихард насмешливо глянул на нее, и Карна вздернула подбородок.

— У меня все совсем по-другому! — заявила она.

— В некотором роде, — не стал спорить он. — Ты ведь нашла в себе силы сделать шаг вперед, так?

Она не стала отвечать, и до самого дома ловца они дошли в молчании.

Открыв дверь, Рихард пропустил Карну вперед, и Фифи кинулась им под ноги, радостно посвистывая.

Стащив подранную рубашку, ловец взбежал по лестнице и вскоре спустился, на ходу застегивая пуговицы на очередной черной рубашке. Открыв кладовку под лестницей, вытащил оттуда старую куртку и встряхнул ею, подняв облако пыли, потом достал еще и потрепанную сумку, на холщовой поверхности которой виднелись бурые пятна.

Выпустив Фифи во двор, Карна наблюдала за сборами ловца.

— Возьми Гектора, — сказала она, указав на череп, переместившийся на столик перед диваном.

— Нет, — коротко отказался Рихард. Он открыл одну из дубовых панелей и, вынув оттуда коробку серебряных патронов, зарядил пистолет Карны. Положив его на столик, сказал: — Если явится Эдмон, стреляй. Вотума ты так не убьешь, не бойся. Но мы с тобой договорились: выяснять, что ему надо, будем вдвоем.

— Хорошо, — быстро согласилась Карна. — А Гектора возьми, он отлично подсветит навок в подвале и тебе будет проще прицелиться…

Рихард взял с полки фонарик и демонстративно включил-выключил его несколько раз.

— Гектор отпугивает навь, а мне не надо, чтобы она отпугивалась и разбегалась, — пояснил он, взяв сверток с крупноячеистой сеткой. Вынув из ножен длинный меч с зазубринами, как у пилы, плавно взмахнул им несколько раз и довольно кивнул.

Карна растерянно смотрела на то, как Рихард закрепляет ножны за спиной, складывает сетку и фонарик в сумку.