на матерую гончую, взявшую след.

— Идемте прямо в зал, — тихо бросил он Либелю. — Гараж от нас не уйдет!

Иоахима Клетца не надо было учить, как действовать в подобных обстоятельствах. В своей жизни он провел немало облав в таких заведениях. И хотя человек, которого он искал, по-видимому, не собирался бежать или сопротивляться, обстановка заставила его ощутить знакомый азарт.

Первый же вопрос, который он задал старшему кельнеру, заставил того проглотить любезную улыбку.

— Где здесь запасной выход?

— Вон там, господин оберштурмбаннфюрер, — вполголоса ответил старший кельнер, и на лице его появилась кислая мина. «Боже мой! Опять облава. В такой вечер!»

— Идите и встаньте там. Прикажите только после этого номера дать полный свет в зале. И при свете — самый боевой номер программы, понятно?

Кельнер отправился выполнять приказание. Клетц и Либель оглядывали зал.

На сцене, выхваченной из полумрака светом прожекторов, певец явно непризывного возраста исполнял известный романс.

В зале, казалось, никому не было дела до эстрады. Примерно две трети публики составляли офицеры с дамами и без дам. Клетц внимательно осмотрел столик за столиком, но в полутьме все офицеры казались похожими один на другого.

Наконец певец кончил благодарить Марию-Луизу. В зале вспыхнул полный свет, и тут же грянул джаз. По эстраде маршировали девицы в щегольских сапогах и военных фуражках. Раздались аплодисменты. Некоторые офицеры встали. Теперь Клетц уже не таился. Оставив Либеля у дверей, он пошел по проходу между столиками, дойдя до сцены, он повернулся и пошел обратно, кивнув головой старшему кельнеру.

— Пригласите ко мне вон того офицера, третий столик справа, скажите ему, что его спрашивают из СД.

Офицер, к которому обратился кельнер, вздрогнул, быстро встал, что-то сказал своей спутнице и чуть ли не бегом подскочил к Клетцу. Он был молод, высок, с коротко подстриженными темными волосами.

— Капитан Вагнер! — коротко отрекомендовался он, приветствуя офицеров. — Чем могу служить?

Клетц с досадой провел рукой по щеке, бросив быстрый взгляд на Либеля, — тот был явно расстроен.

Клетц задал капитану несколько ничего не значащих вопросов и отпустил.

— Нет, я рискну потерять здесь еще полчаса, — сказал Клетц.

Либель взглянул на часы, было половина второго.

— Я так и думал, вряд ли капитан пойдет в такое людное место, — сказал Либель и увидел, как раздулись ноздри у Клетца.

Он снова подозвал кивком кельнера.

— Кто провожает гостей в отдельные кабинеты?

— Сегодня я сам, господин оберштурмбаннфюрер, у нас уже мобилизовали в фольксштурм пять человек.

— Не было ли среди гостей высокого капитана?

— Довольно молодой, с темными волосами? — осведомился кельнер. — Я сам проводил его в кабинет номер восемь. Он и сейчас там с дамой. Просил не беспокоить его.

С Клетцем произошло нечто невообразимое. В одну секунду он будто вырос сантиметров на десять.

— Показывайте, где кабинет, — справившись с волнением, сказал Клетц.

Кельнер пошел впереди. Дверь восьмого кабинета оказалась закрытой.

— Что нужно? — ответил на стук резкий мужской голос.

— Откройте, господин капитан, служба безопасности!

Дверь отворилась. У порога стоял высокий молодой офицер. Увидев Клетца, он сделал шаг назад и впустил его в кабинет. На диване лежал большой черный портфель. За накрытым столом сидела красивая белокурая женщина в вечернем платье.

— Я хотел бы поговорить с вами наедине, капитан, — сказал Клетц. Капитан выглядел раздраженным, он сдерживался, поглядывая на Либеля, стоявшего в дверях.

— Ну хорошо, — сказал он. — Фрау Берта, прошу извинения, выйдите на минуту, это, видимо, недоразумение.

— Меня зовут Эрна, — фыркнула блондинка. — Ты, милый, забыл все от страха! — Она схватила со стола свою сумочку и, шурша платьем, вылетела в коридор, толкнув Либеля.

Обер-лейтенант вошел в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

— Капитан Шварцбрук, если не ошибаюсь, — сказал Клетц. — Я очень рад, что мы вас нашли!

Капитан подскочил к дивану и, схватив портфель, другой рукой выхватил пистолет.

— Не двигаться! Кто вы такие?

— Успокойтесь, капитан, я оберштурмбаннфюрер Клетц, особый уполномоченный при отделе «Заграница», а это обер-лейтенант Либель.

Капитан поднял пистолет.

— Документы на стол!

— А вы молодец, Шварцбрук, — улыбаясь, сказал Клетц, — я не понимаю только, как вас, такого осторожного человека, занесло в это заведение. Но, впрочем, я не обвиняю вас, оставим это между нами. «Циклон»!.. Либель, предъявите капитану удостоверение.

— Не надо, — сказал капитан. — Достаточно пароля. Но послушайте, как вы меня нашли?

В разговор вступил Либель.

— Это только благодаря проницательности господина оберштурмбаннфюрера, — сказал он. — Видите ли, я должен был вас встретить на станции Зоссен…

— Но там такое получилось, — уже дружелюбнее заговорил капитан, хуже, чем на фронте. Мне подвернулась попутная машина, и я уехал. Однако ведь вылет назначен на послезавтра, зачем вы меня искали? — капитан снова насторожился.

— Вы должны вылететь немедленно, Шварцбрук, есть приказ генерала Кребса.

— Но ведь у меня нет еще снаряжения…

— Все уже готово, — вставил Либель, — вы получите снаряжение у меня. А необходимые документы, надеюсь, уже у вас?

— Да, документы у меня. Кроме того, я привез пакет на имя подполковника Мельтцера. Но его я имею право вручить только лично…

— Хорошо, — сказал Клетц, сияя от удовольствия. — Подполковник Мельтцер, очевидно, прибудет прямо на аэродром. Сейчас два часа. В четыре мы встретимся на аэродроме. Обер-лейтенант, вам хватит времени, чтобы заехать за снаряжением? Поезжайте, я созвонюсь с Мельтцером.

— В таком случае до скорой встречи, господин оберштурмбаннфюрер.

Клетц проводил капитана и Либеля до машины. А сам поспешил к телефону.

— Я нашел Шварцбрука, дорогой Мельтцер! Ну, для меня это оказалось не очень трудной задачей. Да, я думаю, вы не станете возражать, я отправил его вместе с Либелем прямо на аэродром. На этот раз вы можете спокойно докладывать господину генералу.

Над фронтом ночь

Темная сентябрьская ночь стояла над фронтом. Но война не знает различия между днем и ночью. Под светомаскировкой по обе стороны линии фронта военная жизнь шла своим чередом.

Со скрытыми огнями в кромешной темноте мчались к фронту, тревожно постукивая на стыках рельсов, эшелоны. Где-то при свете коптилок в блиндажах склонялись над картами командиры советских дивизий, отмечая путь пройденный и тот, который еще предстоит пройти в нелегких боях. Где-то, закрывшись с головой маскировочной плащ-палаткой, ползли в ночной поиск солдаты-разведчики.

Ночной эфир над фронтом был наполнен радиосигналами. Они летели, то замирая, то сплетаясь в сплошной клубок точек и тире, голосов, цифр…

Освещенный зеленым огоньком своей рации, быстро работал ключом берлинский газетчик Фред. И, выбирая его сигналы из путаницы голосов, их принимал чуткий приемник под Москвой, на радиостанции Центра советской разведки. Под карандашом радиста еле слышные сигналы превращались в строчки:

«Корреспондент 75 сообщает