— Вот оно что!

— Правда, не такой красивый, как вы.

Значит, это не Ники Вэйл. Ники Вэйл гораздо красивее меня.

— Плечи у него широченные, — добавляет Келли, — а одет в пеструю гавайскую рубаху, из тех, что в Каталине на каждом шагу продают, знаете такие? Получается вроде как цветочная лавка с шевелюрой. А говорит с акцентом.

— Каким акцентом?

— Вы канал мультиков смотрите?

— Да их, по-моему, в рабочее время показывают.

— Нет, их все время крутят.

— Ладно, пусть так.

— В общем, — говорит Келли, — есть такой мультик: «Приключения Рокки и Буллвинкля». Не видали?

— Да его крутили, когда я еще под стол пешком ходил, — говорит Джек.

— Правда?

— Ей-богу.

— Так помните, там два подонка — Борис и Наташа? Оба в черном, а у него еще усики, колючие такие?

— Угу.

— И этот подонок так вот разговаривает: «Оу, мне нато поймат этот лос и этот бэлка!»

— Вы очень хорошо изобразили.

— Спасибо за комплимент.

— Ну я, пожалуй, пошел, — говорит Джек.

Келли пожимает плечами.

Дескать, как вам угодно.

Дескать, личных секретарей здесь и без вас навалом.

«Мустанг» — машина быстрая.

Конечно, это не «порше» Ники, но по Тихоокеанской автостраде со скоростью сто сорок миль в час все равно не поедешь. По крайней мере, на том ее отрезке, что тянется от Монарк-Бэй к Дана-Пойнту, поэтому добрая старая шестьдесят шестая модель тут вполне уместна и применима.

Посмотрим, как это будет, если он, Джек, домчит на ней до Монарк-Бэй, не обращая внимания на пост охраны, и, развернувшись у шлагбаума, встанет.

Джек засекает время.

И говорит себе: «Пошел!»

Жмет на педаль газа и срывается с места, не жалея шин. Выезжает на Тихоокеанскую, делает правый разворот и держит путь на юг, до самого Дана-Пойнта. Возле въезда на Ритц-Карлтон-драйв его останавливает красный сигнал светофора (будь проклята эта Ритц-Карлтон со своими светофорами), затем он еще раз тормозит у светофора. Далее без помех до того места, где Тихоокеанская, разветвляясь, превращается в Дель-Прадо, и сворачивает вправо на Блу-Лантерн. Едет по Блу-Лантерн до самой Харбор-драйв, потом еще один поворот направо, и вот оно: подъездная аллея и Блафсайд-драйв, 37.

Восемь минут пятнадцать секунд.

Джек откидывается в кресле и переводит дух.

— Пошел!

Обратный путь. Поворот налево, на Харбор. Еще налево на Блу-Лантерн. Ждет у светофора и выезжает на Тихоокеанскую. А там прямиком до поста охраны.

Девять минут ровно.

Охранник выходит из будки.

— Чем могу вам помочь, сэр? — Это он произносит. Подразумевается же: какого черта ты здесь разъездился?

— Может быть, поможете, — говорит Джек. — Привет. Зовут меня Джек Уэйд. Из «Жизнь и пожар в Калифорнии».

— Майк Дерошик.

— Вот что, Майк, — говорит Джек. — Вы дежурили вечером в среду?

— Я в полночь заступил, — говорит охранник.

— Выезжал мистер Вэйл отсюда той ночью?

— Мы не разглашаем время прибытия и убытия жильцов, — говорит охранник.

Джек вручает ему визитку.

— Если мистер Вэйл выезжал отсюда вечером или ночью того дня, — говорит Джек, — то, возможно, с целью убийства своей жены. Наверно, и ее вы знаете? Красивая милая женщина с двумя детьми. Подумайте об этом на досуге, припомните. И позвоните мне, хорошо?

Дерошик кладет его визитку в карман.

Джек уже собирается трогать, когда охранник вдруг говорит:

— Как он выезжал, я не видел.

— Понятно.

Нет, попытка все же стоила того.

— Но вот когда он возвращался обратно — видел.

Так-так!

— И в котором же часу это было? — спрашивает Джек.

— Примерно без четверти пять, — говорит охранник.

Вот тебе и раз!

Теперь держись, Ники!

Ты пойман с поличным.

Имелся и поджоговый характер, и мотив.

А теперь возникла и возможность.

Теперь мне бы только выиграть время.

Джек ждет на стоянке служебного транспорта компании «Жизнь и пожар в Калифорнии».

Он поджидает Билла Рейнолдса, служащего Отдела андеррайтинга, давшего добро на миллионную необеспеченную страховку личной собственности семейства Вэйл. Рейнолдс кончает работу и едет домой.

Джек поджидает Рейнолдса на стоянке, потому что не хочет разговаривать с ним в его кабинете, не хочет конфузить парня, не хочет, чтобы пошли слухи и сплетни. Он не хочет неприятностей Рейнолдсу, единственное, чего он хочет, — это выиграть время.

Рейнолдс выходит из подъезда. Высокий парень, примерно шести футов и шести дюймов ростом. Однако полноват, расплылся немного. На нем обычный для его должности серый костюм, под мышкой портфель. Служащие Отдела андеррайтинга часто берут работу домой.

Джек делает шаг вперед.

— Билл? Я Джек Уэйд из Отдела претензий.

— Билл Рейнолдс.

Рейнолдс глядит на Джека сквозь стекла очков, и в глазах его досада: дескать, какого черта тебе от меня надо!

— Вы одобрили контракт на страхование личного имущества Вэйла, заключенный Роджером Хэзлиттом?

— Мне надо посмотреть документы.

Джек кладет страховой полис Вэйла на капот синего «лексуса» Рейнолдса.

— Вам бы лучше ко мне в офис зайти, — говорит Рейнолдс. — Я не собираюсь здесь торчать бог знает сколько времени. Сто три градуса, знаете ли…

— Разговаривать нам в офисе не в ваших интересах.

— Есть и другие способы связи.

— Другие способы связи тоже не в ваших интересах, — говорит Джек.

Ты берешь взятки с агентов, так меньше всего тебе нужны «другие способы связи».

Рейнолдс смотрит на него сверху вниз — как в прямом, так и в переносном смысле.

— В каком вы весе? — спрашивает он. — В легком, наверно?

— В полулегком.

— Ну а я тяжеловес, — говорит Рейнолдс. — Так что тягаться со мной у вас кишка тонка.

Джек кивает:

— Роджер говорит, что передал вам тысячу баксов за одобрение этого контракта.