– Почему же, – сказал Эдгар. – Я понял. Пример хороший.

– Не расскажешь еще чего-нибудь в этом роде?

– Не уверен, что именно в этом… – сказал Эдгар. – В кинотеатре со мной как-то раз произошла одна странная история. Мы опоздали, и свободные места оставались только в первом ряду. Мы очутились в темноте. На экране что-то показывали в перспективе птичьего полета, как будто ты летишь над девственным лесом. Я прикрыл глаза, чтобы голова не кружилась. И тогда справа от себя услышал как бы гортанное бульканье – чудной красоты смех.

– Майки, – спросила Женни, – что с тобой? – Майк убрал зажигалку в нагрудный карман и расслабленно откинулся на спинку.

– Он устал, и я тоже. – Эдгар вместе со своим стулом отодвинулся назад, по всей видимости собираясь встать.

– Нет, – сказала Женни, – я бы хотела дослушать эту историю до конца, пожалуйста…

Эдгар взглянул на Майка. – Ну так вот, – продолжил он, – кинотеатр, первый ряд, смех рядом со мной…

– Чудной красоты смех, – напомнила Женни.

– Именно. И всегда этот смех раздавался в каких-то странных местах картины, когда никто больше не смеялся. Она закинула ногу на ногу и болтала правой ступней. Несколько раз я видел ее икру и лодыжку. Я тайком поглядывал на нее и прислушивался к булькающему смеху. И эта болтающаяся ножка была как приглашение. Я нарочно несколько раз прикасался к ее локтю своим, но она этого даже не заметила. Я думал, что достаточно просто обнять ее за плечи, и она прислонится ко мне, будто это совершенно естественно, будто так и должно быть. И одновременно мне хотелось погладить ее икру. Я должен был сдерживать себя, в самом деле мы с ней сидели так близко друг от друга. «Боже, как она хороша!» – думал я снова и снова. Каждый раз, как она смеялась, мне хотелось ее поцеловать.

– И – ты поцеловал?

– Я не мог понять, кто сидит рядом с ней. Мужчина – Да, но существует ли между ними какая-то связь, было неясно. Я знал только одно: что должен с ней заговорить, даже если из-за этого потеряю всех своих друзей.

– Так она была не одна? – спросила Женни. Официантка поставила на стол новую пепельницу. Майк загасил свою сигарету.

– Нет, – сказал Эдгар. – Она была не одна. Она пришла туда с целой группой. – Он сделал паузу.

– Ну и что?

Эдгар качнул головой. – Я не сразу разобрался, в чем дело. Она была дебилкой, вся группа состояла из дебилов.

– О черт, – выдохнула Женни.

– Я влюбился в идиотку.

– Такого не бывает!

– Бывает, – сказал он. – И самое худшее, что, даже догадавшись об этом, я все равно испытывал к ней влечение.

– Что?

– Я ведь уже влюбился, это уже произошло. – Эдгар наклонился вперед, ухватившись за край стола. Женни улыбнулась. Майк опять достал из кармана зажигалку и теперь играл с ней.

Вокруг сидели только водители – по одному – или семейные пары, все они молча поглощали свой ужин, но за столиком, расположенным подальше, между кассой и входом, громко спорили.

– Нам действительно пора заканчивать, – сказал Эдгар и положил ключ от номера между Женни и Майком. – Идите. А я еще посижу здесь.

– Все о'кей, Майки? – Женни взяла ключ и встала.

– Спасибо, – сказала она.

Майк смотрел на тяжелый металлический брелок с выгравированной семеркой, который болтался в ее руке. Так и не взглянув на Эдгара, он отодвинул свой стул и последовал за девушкой.

– Куда ты послал детей? Можно убрать со стола? Эдгар кивнул.

– Собственно, они уже никакие не дети, – сказал он. – И все же что-то ребяческое в них осталось, правда?

– Ты у него отбиваешь невесту, – сказала официантка, – своими страшными сказками.

– Бритти, – сказал он, – перестань.

– Ты же видел. Парень совсем скис.

– Мне ничего не нужно от его малышки, кому как не тебе это знать. Принеси мне еще два кофе и рассчитайся с теми идиотами у входа.

– Меня, конечно, все это не касается, Эдди. Ты можешь делать что хочешь. Ты и делаешь… – Она собрала грязную посуду и скомканные салфетки.

– Но эти двое – как огонь и вода. Она – из Восточного Берлина, он – из Штутгарта. Я даже не возьму в толк, что общего может быть между ними. Тебе что, жалко эту малышку?

– Может, ты мне объяснишь, – она полуобернулась и посмотрела в сторону двери, – чего надо вон тем мудакам?

– Мне нравятся они оба, честно. И я радуюсь, что мне самому уже не к чему торчать с рюкзаком посреди улицы. Иногда я действительно этому радуюсь.

– Сколько всего я должен?

– Подожди. – Он смотрел ей вслед, как она прошла мимо кассы, притормозила у автоматической двери и потом свернула направо, в кухню. Он взял зубочистку, сломал ее и потом переломил пополам каждую из половинок. Ногти у него были чистые. Он наблюдал, что делается перед стойкой. Сидевшая за одним из столиков женщина повернула свой стул и громко переговаривалась с мужчинами за соседним столом. Вернулась Брит с большой чашкой кофе.

– Ты чем-то недовольна? – Эдгар бросил кусочки зубочистки в пепельницу. Брит поставила перед ним кофе, смахнула со стола крошки и спрятала губку в карман фартука.

– Они хотели совершить путешествие по Франции. Но в дороге у них украли деньги, совсем их обчистили – так, по крайней мере, они говорят.

– Ты сам будешь спать в машине, а им оплатил номер?

– Это что, плохо?

– Во всяком случае, необычно.

– Ну и?

– Ты, оказывается, даже умеешь быть щедрым, особенно если молодые дамы позволяют тебе полюбоваться на их сиськи?

– Бритти, – Эдгар положил на стол сто марок. – Завтра с утра скажешь им, что все о'кей, ладно? Их завтрак я оплатил.

– И что дальше?

– Я, во всяком случае, сейчас еду в Херлесхаузен, утром может быть туман.

– Ты туда доберешься?

– Еще целый час до темноты.

– Они не придут завтракать, если у них нет денег.

– Я все-таки поеду, Бритти. Думаю, так будет лучше.

– Очень жаль, – сказала она.

– Чего тебе жаль?

– Не прикидывайся, будто не понимаешь. К тому же завтра, как ты мог догадаться, я не работаю в утреннюю смену.

– Но я ведь заплатил сейчас. Если они и не придут, мне потом все равно перепадет что-нибудь хорошее. Договорились, Бритти?

– А если они стибрят что-нибудь?

– Прекрати.

– Я только сказала…

– Такие ягнятки…

– Они не ягнятки, Эдди, – ни один, ни другой.

– Этого хватит? – Он дотронулся до двух бумажек.