— Он спит, — сказала Ким.

— Думаю, что нам лучше поговорить в другом месте.

Ким пожала плечами и вышла с ним из палаты. Они устроились в небольшом зале ожидания в конце коридора.

— Я знаю о Донне Снайдер, — сообщил Эдвин.

Ким покачала головой, скорее покорно, чем со злостью:

— Меня это не удивляет.

— Насколько я понимаю, Алекс Кальдер сейчас в Южной Африке, копается в обстоятельствах смерти Марты.

— И?..

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему?

— Сейчас «Зейл ньюс» находится в очень щекотливом положении. Кальдер может все осложнить еще больше. Чтобы все сорвать, многого не потребуется.

В глазах Ким вспыхнул злой огонек.

— А почему ты так боишься, что он узнает?

— Мне нечего скрывать, — заявил Эдвин. — Но время сейчас самое неподходящее. Мне кажется, тебе надо позвонить ему и попросить вернуться в Англию.

— Я этого не сделаю. Кто-то едва не убил Тодда, кто-то превратил сестру Алекса в калеку. Ответ на вопрос, кто именно, можно найти только в Южной Африке.

— А полиция знает насчет Донны Снайдер?

— Вряд ли. А почему это должно их интересовать?

— Полагаю, по многим причинам. Видишь ли, нам задавали очень много вопросов о тебе и о том, сколько ты унаследуешь в случае смерти Тодда.

— Меня тоже об этом спрашивали, — отозвалась Ким. — Но это обычные вопросы. Вряд они действительно подозревали меня.

— Тогда — нет, — сказал Эдвин. — Поскольку не знали, что Тодд тебе изменял.

— Это ничего не меняет! — с презрением воскликнула Ким.

— Как сказать! — не унимался Эдвин. И вдруг его осенило: — А как насчет тебя и Алекса Кальдера?

— Что насчет нас? — переспросила Ким, невольно покрываясь густой краской.

Эдвин улыбнулся:

— Вот-вот. В то время как муж лежит в больнице…

— Между мной и Алексом ничего нет! — заявила Ким, повышая голос.

— Я только прошу тебя связаться с Алексом и попросить его вернуться.

— Убирайся! — велела Ким.

— Это самый простой выход. Ни у кого не будет неприятностей, и все будут довольны.

— Я сказала — убирайся! — Ким почти кричала. — Вон отсюда! Я возвращаюсь к Тодду.

Она повернулась и пошла по коридору, оставив деверя одного.

— Даю тебе один день на размышление, — крикнул Эдвин ей вслед. — Всего один день!

Ким вошла в палату, хлопнув за собой дверью.

Кальдер решил прогуляться пешком из отеля на набережной Виктории и Альфреда до сигарного бара на Лонг-стрит, где он договорился встретиться с Джорджем Филдом. Наступал вечер, и начинало темнеть. За исключением набережной город представлял собой причудливую смесь самых разных архитектурных стилей: современные высотные офисные здания, элегантные колониальные британские дома, бетонные бруталистские правительственные сооружения, белоснежные постройки в стиле «Капская Голландия», ветхие африканские жилища. Вокруг наблюдалось смешение разных рас и национальностей, однако белых было явное меньшинство. И над всем этим возвышалась гора, на которой сейчас лежало тонкое покрывало из облаков.

Бар был темным: темное дерево, темная кожа и длинные ряды бутылок с виски и коньяком, поблескивавшие за спиной бармена в зеленой жилетке. В воздухе висел тяжелый запах сигар, которые курила группа бизнесменов у входа, но к нему примешивался сладкий аромат трубочного табака. Трубку курил пожилой мужчина лет шестидесяти или чуть старше, с серебристой шевелюрой и густыми белыми бровями. Его вельветовый пиджак выглядел слишком бедно для такого заведения. Он умиротворенно втягивал в себя табачный дым, изредка прикладываясь к бокалу с виски. Увидев Кальдера, он встал и протянул руку:

— Алекс? Джордж Филд. Вы легко нашли это место? Мне здесь нравится, особенно в это время вечером. Здесь тихо и можно поговорить. Тем более что мест, где разрешается курить, осталось не так много.

— Спасибо, что так быстро откликнулись на мою просьбу встретиться, — сказал Кальдер. Он нашел Джорджа Филда по Интернету еще в Англии и позвонил ему, но бывший редактор газеты тогда держался настороженно.

— Все в порядке. Я разговаривал с женой Тодда ван Зейла и его сестрой. Обе очень просили меня встретиться с вами. Я не видел Тодда и Кэролайн с тех пор, как они были еще совсем детьми. Особенно хорошо я помню Кэролайн. Так странно слышать сейчас голос взрослой женщины с американским акцентом.

— Но с Корнелиусом вы не связывались?

— Нет, — ответил Джордж, сдвигая мохнатые брови, — я не разговаривал с Корнелиусом очень давно. Во всяком случае, с тех пор, как он возродился в качестве американского газетного магната. Но Марта мне нравилась. И я не мог не выполнить просьбу ее детей.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил Кальдер. Он отвлекся, чтобы заказать подошедшему бармену виски, но от сигары отказался. — Я знаю, что вы с ней дружили, и хотел бы узнать, что вообще происходило в то время, когда ее убили.

— Мы действительно дружили, особенно в то время. Я работал редактором «Кейп дейли мейл». В ту зиму Корнелиус решил закрыть нашу газету и распродать все свои южноафриканские издания. Я, как вы понимаете, был в бешенстве, и Марта тоже. Я знаю, что она пыталась отговорить Корнелиуса, но потерпела неудачу.

— Они тогда сильно не ладили, верно?

— Да, во всяком случае, на той стадии. Насколько я могу судить, у них был очень удачный брак, но примерно за год до ее смерти отношения испортились. Она была на десять лет моложе его, но назвать ее статусной женой-блондинкой нельзя. Она вообще не подходила для роли жены в подарочном исполнении и с бантиком сбоку. — Джордж хмыкнул. — Поэтому она мне и нравилась. Потом все у них разладилось. Отчасти из-за «Мейл», но были и другие причины.

— Например?

Джордж затянулся и, выпустив дым, внимательно посмотрел на Кальдера:

— Например, любовница Корнелиуса.

— Любовница?

— Любовница, сожительница — называйте ее как угодно. Молодая женщина по имена Беатрис Пинар. Потрясающе красивая и умная. Она окончила факультет журналистики и, по легенде, хотела набраться практического опыта, пройдя стажировку в «Зейл ньюс».

— По легенде?

— Она была шпионкой. У меня уже тогда были сильные подозрения на ее счет, но в конце девяностых ее имя всплыло во время показаний Комиссии по восстановлению правды и примирению. Нет, она не была замешана в насилии, пытках или чем-то подобном, но являлась агентом тайной полиции. Имела даже звание лейтенанта. Тайная полиция вербовала агентов среди студентов, внедряла их в либеральные университеты и поощряла работу в газетах или радикальных движениях. Некоторые имена стали известны: Джой Харнден, Крейг Вильямсон, Беатрис Пинар. Некоторые мы не узнаем никогда.