Странно, что я вчера не заметила эту… наскальную роспись. Кажется, так называются подобные художества. Хотя вечером мне было настолько плохо, что сил толком осмотреться не оставалось.

Я накинула халат и принялась воевать с креслом. Вчера, в запале, я сдвинула его без труда, зато утром пришлось поднапрячься. Наконец неподатливая мебель заняла свое законное место, а из коридора послышался кислый голос экономки:

– Мисс Грин, вы уже встали?

– Да-да! – пропела я и распахнула дверь. – Доброе утро, миссис Симмонс!

Экономка выглядела растрепанной, насколько это возможно для призрака. Волосы надо лбом воинственно топорщились, дышала экономка тяжело, как будто запыхалась. Зачем вообще призраку дышать? В правой руке она сжимала вполне материальную скалку, через левую было переброшено знакомое платье.

– Доброе, – процедила она, смерив меня недовольным взглядом. – Я принесла вашу одежду.

Я с опаской приняла щедрый дар. С чего бы такая любезность? Ей явно больше хотелось пустить в ход скалку.

– Не буду мешать. – Миссис Симмонс одарила меня змеиной улыбкой и поплыла по коридору.

Я поспешно захлопнула дверь и принялась осторожно изучать злосчастное платье. Булавок с ядом в нем не нашлось, зато ткань заметно села от слишком горячей воды, а на лифе красовалась подпалина. Что же, могло быть и хуже. Зато чистое!

Я переоделась, критически осмотрела себя в зеркале и вздохнула. Вчерашний котенок превратился в воробья. Руки и ноги трогательно торчали из-под ставших слишком короткими рукавов и подола.

Если я здесь останусь, придется или обзаводиться новым гардеробом, или забрать вещи из университета. Хотя там может ждать засада! Впрочем, сначала нужно определиться, на какое время меня готов приютить мистер Лэйн. Вдруг он сочтет долг спасителя выполненным и сегодня же укажет мне на дверь?..

Я спустилась вниз, алкая хлеба и новостей. На кухне обнаружился мистер Лэйн, поглощенный кофе и газетой. Перед ним остывал целый противень восхитительных булочек с изюмом. Неужели сам испек?

Мое мнение о нахальном мистере Лэйне второй раз за утро взлетело на небывалую высоту… ненадолго. Из-за шкафа выглянула румяная крепкая старушка, на ходу вытирая руки белоснежным полотенцем. На ее седых волосах красовался старомодный чепец, а глаза блестели неистребимым любопытством. И каким острым взглядом она меня окинула! Спорю на что угодно, эта милейшая пожилая женщина – первая сплетница в округе.

Я остановилась на пороге, испытывая досаду и легкое смущение.

– Доброе утро.

– Доброе утро! – пропела старушка и отвернулась к плите.

Мистер Лэйн сложил газету и встретил меня заботливым вопросом:

– Надеюсь, к вам ночью никто не приставал, мисс Грин?

И бровь так насмешливо изогнул, прихлебывая кофе.

Меня словно кольнуло. Зубоскалить изволите, дорогой мистер Лэйн? Я больше не собиралась молча глотать насмешки!

Я продемонстрировала ему самую медовую из своих улыбок, благо вчера отточила ее на экономке.

– Благодарю вас, мистер Лэйн, я отлично отдохнула. Даже кошмары не снились… видимо, их распугал запах ваших носков.

Он ухмыльнулся и уже открыл было рот, но дальнейшую перепалку прервал грохот. Кухарка уронила на пол чугунную крышку.

– Ох, какая же я неловкая. – Она, кряхтя, нагнулась за упавшей посудой и отнесла ее в мойку. – Мистер Лэйн, может, я пойду? Я уже закончила.

Кажется, ей не терпелось донести до соседей новость о незнакомке в доме мистера Лэйна. Непристойно девушке жить под одной крышей с холостым джентльменом! Мне наверняка сегодня же хорошенько перемоют кости. Меня это уже не волновало.

– Да-да, миссис Карпентер, – отозвался хозяин дома рассеянно и перелистнул газетную страницу. – Мисс Грин, присаживайтесь. Хотите ветчины или тушеных почек?

На мгновение я опешила, столь светски прозвучал этот вопрос.

– Спасибо, от ветчины не откажусь. И эти булочки пахнут так восхитительно!

Миссис Карпентер зарделась от удовольствия. Что же, теперь можно надеяться, что меня охарактеризуют немного мягче. Или любовь к слухам перевесит?

Я молча ела. Мистер Лэйн не обращал на меня внимания и казался полностью поглощенным газетой. Тем неожиданней прозвучала его реплика:

– По-моему, вчера это платье не было тебе мало.

Стоило посторонним скрыться, и он вновь перешел на панибратское «ты».

Я так надеялась, что он не заметил!

– Вчера – не было.

Я не видела смысла выгораживать миссис Симмонс. Из-за нее я лишилась единственного платья. В таком виде даже на кухню выйти стыдно, тем более на улицу. Похоже, у меня не было бы шансов подружиться с экономкой, даже если бы я отдала ей на растерзание весь свой прежний богатый гардероб.

Мистер Лэйн чуть нахмурился, побарабанил пальцами по столу и веско проронил:

– Ясно.

Что именно ему было ясно, осталось для меня тайной.

Он вернулся к газете, я – к недопитому чаю. И наконец вспомнила о второй странности за сегодняшнее утро.

– Мистер Лэйн, – подала голос я, ковыряя вилкой последний кусочек ветчины. – Если не секрет, откуда та надпись в спальне на стене? Очень… кхм, впечатляет.

Кем надо быть, чтобы перед сном перечитывать список смертных грехов? Еще и начертанный кроваво-красными буквами! Вслух я этого, конечно, не сказала. Ограничилась выразительным «кхм».

Он недоуменно поднял брови, потом хмыкнул.

– А, это от прежней хозяйки. Старушка была религиозной. Руки не доходят закрасить, я все равно туда только спать прихожу.

Пошатнувшаяся было картина мира вернулась на место.

Мистер Лэйн почесал бровь и добавил:

– Говорят, покойница в молодости убила мужа.

– Действительно? – только и спросила я.

У меня даже голова закружилась. Убила мужа?! Человека, которому клялась перед алтарем в смирении и послушании?

– Говорят, – повторил он. – Ее вину так и не смогли доказать.

Я понимающе кивнула и спрятала глаза. «Не смогли доказать» и «не виновата» – это совсем, совсем разные вещи! Если он обращался с ней жестоко, бедная женщина ударила, не помня себя… Но тогда она вряд ли сумела бы так ловко скрыть следы. Кстати, почему в таком случае призраком стала не хозяйка, а экономка? Ох, что-то тут нечисто!

Я ведь тоже могла бы… И сама себе ответила: нет, не могла. Дело не в воспитании, не во вдалбливаемых с детства религиозных постулатах, даже не в страхе перед законом. Просто я не смогу потом смотреть в глаза нашему ребенку. И точка.

– О чем ты думаешь? – поинтересовался мистер Лэйн.

Я обнаружила, что он разглядывает меня, как диковинную зверушку в зоопарке, и рассердилась. Пусть читает свою газету и не лезет мне в душу!