Она по-прежнему хотела расплакаться, и даже думала, что она уже плачет, но, когда девушка подняла свою руку к глазам, то почувствовала, что они были сухими. Внешне она ничего не проявляла, но внутри её душа разрывалась на части.

Проверив время на своём телефоне, она поняла, что было уже вечернее время. Несколько часов незаметно пролетело, как будто она была во сне. Поскольку Марни не было на месте, то в её обязанности входило проверить, что ужин для детей был готов, что дети были выкупаны и одеты в свои пижамы, при условии, что они вообще захотят с ней говорить. Собирая свои мысли в некоторое подобие нормальности, она спустилась вниз.

На кухне никого не было. Та горничная, которая чуть раньше тут мыла посуду, очевидно уже ушла. По причине неожиданного исчезновения Марни, никаких идей по поводу ужина не было.

Кэсси проверила холодильник, морозильную камеру, и огромную кладовую. Там в кладовой было полным-полно всевозможной еды, включая коктейли для похудения, которые выглядели неуместно по сравнению с остальным содержимым. Она догадалась, что они принадлежали Марго, и теперь никто их не будет использовать.

Когда она посмотрела на имеющиеся продукты, то придумала несколько вариантов возможного ужина. Потом она подумала – почему бы не спросить детей? Возможно, она могла бы наладить свои взаимоотношения с ними и избавить себя хоть от части той снедающей вины, которую она испытывала, если бы сама сделала первый шаг в восстановлении общения между ними.

Она позвала их всех в комнату к Антуанетте.

Они послушно собрались и молча уставились на неё. Кэсси снова была поражена изменением в их поведении, и поэтому полностью забыла, как намеревалась себя вести.

- Я хотела бы сказать всем вам, что очень сожалею о том, что накричала на вас раньше, - сказала она. – Я вышла из себя и очень плохо обращалась с вами. Поэтому, мне нужно извиниться. Я была зла, но мне не следовало говорить и делать то, что я сделала. Этого не нужно делать в любом случае, но, если такое происходит, то очень важно потом извиниться. Сейчас я знаю, что, если снова окажусь в подобной ситуации, то должна буду контролировать свою злость и не позволять ей контролировать меня. Вот какой урок я понесла из этого инцидента.

- Я тоже хочу извиниться, - сказала Антуанетта тихим голосом. – Я не попыталась остановить Марка; на самом деле, это я сказала Марку, что он должен так поступить.

- И я хочу извиниться, - сказал Марк, шлёпая ногами по плитке. – Я знаю, что я был непослушным. Я вёл себя очень плохо.

К удивлению Кэсси, его голос действительно звучал так, как будто ему и правда было стыдно, а не словно он гордился своим поведением.

Элла молча обняла Кэсси, прижимаясь к её ногам.

- Я решила спросить у вас, что мне приготовить нам на ужин, - сказала Кэсси. – Марни здесь нет, и я подготовила несколько вариантов на выбор. Мы можем съесть омлет с ветчиной и сыром, или у нас может быть пирог с говядиной и грибами – там есть один в морозильнике – или мы можем поужинать блинчиками с корицей и сахаром.

- Мне нравятся блинчики, - нерешительно сказала Элла, и вслед за этим послышался хор «мне тоже» от Антуанетты и Марка.

- Хорошо. Если хотите, вы можете помочь мне сейчас их приготовить. Мы можем поставить их потом в духовку, чтобы они не остыли, пока вы будете купаться и переодеваться.

Кэсси спустилась с детьми вниз, ощущая странное чувство оторванности от реальности. До тех пор, пока Кэсси находилась в текущем моменте, с ней всё было хорошо. Но, как только она начинала думать о том, что происходило ранее, она понимала, что её мозг перегружался и начинала дрожать от страха.

Она решила, что ей будет лучше оставаться в моменте, понимая, что так будет безопаснее для неё и лучше для сохранения её душевного спокойствия.

Дети, казалось, получали искреннее удовольствие от приготовления блинов внизу на кухне. Кэсси догадалась, что у них было не особо много шансов готовить еду, так как в это время обычно на кухне было полно обслуживающего персонала. После того, как она смешала тесто и корицу с сахаром, она каждому из детей поручила определённые обязанности. Антуанетта отвечала за вливание теста на сковородку. Затем, когда Кэсси перевернула блины, Элла была ответственна за посыпание их смесью корицы с сахаром. Стоя на низком стуле и опираясь на большой деревянный стол в центре кухни, она казалась довольной и гордой, выполняя своё задание.

Затем, наконец, Марк отвечал за то, чтобы завернуть блины и уложить их на тарелку.

Полчаса спустя тарелка была полна блинов, Кэсси накрыла её фольгой и поставила в духовой шкаф.

Она почувствовала огромное облегчение, что ей немного удалось исправить ситуацию сегодняшнего дня, после такого ужасного начала. Теперь ей предстояло искупать детей и подготовить их к ужину.

Мысли Кэсси постепенно переключились на то, что могло случиться сегодня вечером, и она постаралась выключить их вообще. Она не собиралась углубляться в это. Неважно, чем обернётся сегодняшняя ночь, и чем она в итоге закончится, по крайней мере, все дети будут помнить веселье, с которым они готовили еду на ужин.

- Мне нравится украшение, которое ты заплела в волосы, Кэсси, - сказала Элла, пока была в ванной.

- Спасибо, - ответила девушка. Она даже не могла вспомнить, чем она украсила свою причёску и когда. Возможно, она заплела волосы перед тем, как пойти готовить на кухню, чтобы они ей не мешали.

Она положила руку на хвост и почувствовала тонкое прикосновение шёлка. Убрав волосы в сторону, она увидела изумрудно-зелёный кончик платка.

Тревога узлом завязалась у неё в животе, когда она осознала, что абсолютно не помнила, как повязала в волосы шёлковый шарф, который ей подарил Пьер.

* * *

Когда дети искупались, переоделись и спустились вниз в столовую, Кэсси попросила Антуанетту прочитать им сказку перед ужином. Понимая, что она испачкана и вымазана от дневных занятий, она поспешила принять душ и переодеться, прежде чем снова присоединиться к детям.

После того, как Кэсси надела чистые джинсы и свитер, она вернулась в свою спальню, чтобы положить грязную одежду в корзину для белья, и взять список школьных принадлежностей, который она составила сегодня. Теперь, когда дети были более сговорчивыми, она могла бы пройтись по нему с ними за ужином и посмотреть, не пропустила ли она что-нибудь.

Она положила свою одежду в корзину и взяла список со стола. Затем она повернулась к двери и зажала ладонью рот, чтобы сдержать крик.

В кресле с высокой спинкой возле её кровати сидел Пьер.

В ужасе уставившись на него, Кэсси почувствовала, как сильно у неё стало биться сердце. Он всегда был на шаг впереди неё. Он, должно быть, вернулся домой, пока она была в душе, прошёл прямо к ней в комнату и принялся ждать её.

Возможно, он рассчитывал, что она будет сегодня ночью спать в одной из детских комнат, и сделал предупредительный ход.