В тесном убогом помещении, за убогим столом, сидели двое, друг напротив друга: подозреваемый и старший инспектор Сэмюэл Мэгготт.

Уилл посмотрел на подозреваемого. Тот был затянут в смирительную рубашку, и смирительная рубашка была вся в крови. И подозреваемый был тоже весь в крови. Его волосы слиплись, на лице темнели кровавые пятна. А лицо было искажено, как у настоящего безумца.

– Это не я! – вопил он. – Вы не понимаете!

Он выкрикивал это снова и снова. А иногда:

– Сделайте что-нибудь!

Крик ударил Уиллу по ушам, заставив болезненно скривиться. Но не от крика заключенного. А от того, как тот выглядел. Уилл взирал на заключенного, раскрыв рот.

– Шеф, – проговорил Барри. – Я вижу. А ты?

– Я тоже, – прошептал Уилл.

– Но, шеф, это… это…

– Это я, Барри, – сказал Уилл. – Человек в камере – это я.

– Ничего странного, шеф, – прочирикал Барри. – У тебя есть близнец-злодей, и это Джек-Потрошитель. Значит, дело раскрыто. Нам пора в Чизвик.

– Прекрати! – Уилл стукнул себя кулаком по виску. – Человек в камере – это я.

– Возможно, твой прапрадедушка, шеф.

– Нет, это я. Я знаю, что я.

Констебль Тенпоул Тюдор оглядел Уилла с ног до головы. Потом еще раз. Потом осторожно отодвинул его и внимательно поглядел через металлическую решетку.

– Сходство налицо, никаких сомнений, – ахнул он. – Или я – красноносый взломщик… Что бы вы предпочли, сэр? Позволите арестовать вас как сообщника и пойдете со мной без лишнего шума? Или воспользуетесь привилегированным положением титулованной особы? Или дадите мне гинею на чай и как ни в чем небывало отправитесь в свой клуб или куда там еще?

– Думаю, второе, – Уилл еще раз заглянул в камеру и заметно вздрогнул.

– Это я, – шепнул он Барри. – Точно я. Что будем делать?

– Мы, шеф? Я думал, вы теперь сами все решаете.

– Я должен побеседовать с подозреваемым, констебль, – сказал Уилл.

– У нас большой выбор подозреваемых, ваша милость.

– Что?

– Вы же хотите побеседовать с подозреваемым констеблем? Ну так вот, у нас половина констеблей на подозрении.

Уилл поглядел на констебля. А констебль поглядел на Уилла.

– Простите, – сказал тот. – Не мог удержаться.

– Это была неудачная шутка.

– Для вас, может, и нет, – ответил констебль Тенпоул Тюдор. – А вот я бы над этим вдоволь посмеялся. Так хорошо загнул! Поверьте, мне так трудно сохранять невозмутимость… Знаете, ничто не снимает напряжение лучше, чем маленькая шутка.

– Я хочу поговорить с узником, – повторил Уилл.

– С мистером Патриком Макгуэном, ваша милость?

– Стукни его, шеф, – подсказал Барри. – Тебя же учили смертоносному боевому искусству Димак. Может быть, у этого болтуна мозги на место встанут. И он научится держать себя в узде.

– Как-то на днях, – продолжал констебль Тюдор, – я заглянул в скобяную лавку – мне гвозди понадобились. Говорю приказчику: «Не могли бы вы отпустить мне вон те гвозди?» А он: «Отпустить? Они сами за вами пойдут?» А я ему…

– «Еще как пойдут», – подхватил Барри. – «Если знать верный подход». Недурная хохма.

– Чушь какая, – фыркнул Уилл.

– Ну что вы, – возразил констебль. – Я совсем иначе сказал. «Не хотите отпускать – проводите их до моего дома», – и расхохотался.

– Другое развитие той же темы, – прокомментировал Барри. – Я предпочитаю свою версию. В ней есть мораль: мы можем обрести власть над вещами и временем.

– А как-то раз, – продолжал констебль, – я играл в карты в джунглях с некими туземцами, и…

И тут Уилл вспомнил один прием смертоносного боевого искусства Димак, известный как «дурное дыхание древнего дракона». Получив мощный удар в подбородок, констебль Тюдор распростерся на свежевымощенмом каменном полу.

– А мне больше нравится такое развитие темы, – сказал Уилл.

– Славно, шеф. Что теперь?

Вместо ответа Уилл постучал кончиком трости мистера Рюна в стальную дверь камеры.

Вопли заключенного – которые все это время продолжались, хотя об этом не упоминалось, чтобы не отвлекать внимания от забавного диалога, – тут же стихли.

– Что там, констебль? – послышался голос старшего инспектора Сэмюэла Мэгготта.

– К вам особый посетитель, сэр, – отозвался Уилл, старательно копируя интонации констебля. – Направлен сюда Скотланд-Ярдом для допроса подозреваемого. Это человек из высшего общества.

– Впустите его, констебль.

– Весьма изящно, шеф, – заметил Барри.

Уилл опустился на одно колено и избавил констебля от связки ключей. После ряда попыток нужный ключ был обнаружен. Уилл отпер замок и шагнул в камеру, небрежно обронив через плечо:

– Подождите меня в коридоре, констебль.

Сэмюэл Мэггот повернулся на стуле и уставился на Уилла.

– Кля…

Больше он не успел издать ни звука. Ибо Уилл не даром обучался у мистера Хьюго Рюна смертоносному боевому искусству Димак. И на этот раз он использовал «тройной тычок трезвеющего тигра», выполненный тем же кулаком, что и прежний, и с тем же успехом. Сэмюэл Мэгготт рухнул со стула и растянулся на полу камеры.

– Ты истинный Мастер двенадцатого дана, шеф, – восхищенно заметил Барри.

– Я же говорил: предоставь мне действовать по собственному усмотрению.

Он уселся на освободившийся стул и посмотрел на узника в смирительной рубашке.

Узник в смирительной рубахе посмотрел на Уилла, и в его глазах мелькнул страх.

– Успокойтесь, – Уилл поднял руку; узник содрогнулся, и Уилл спокойно положил ладони на стол.

– Кто вы?

– А вы кто? – спросил двойник Уилла.

– Меня зовут Уильям Старлинг.

– Нет, арестованный замотал головой и попытался встать. Это какая-то уловка. Меня пытаются свести с ума.

– Вы не я. Вы не можете быть мной.

– Мной? – Уилл убрал со лба белокурую прядь. Он сам дрожал с головы до носков лакированных кожаных туфель. – Так вы – это я?

– Вы один из них. Вы – само зло. Просто убейте меня. Я ничего не скажу.

– Никто никого не собирается убивать. И я вас – точно.

Два Уилла Старлинга смотрели друг на друга. Оба были напуганы. Но один из них был напуган немного сильнее.