Горячая волна подхватила Джейка… Нет, еще рано. Он обхватил Викторию руками и перекатился на спину, увлекая ее за собой. Теперь она лежала сверху. Юбки задрались вверх к талии, обнаженная грудь выступала изза расстегнутого выреза платья. Никогда еще она не выглядела такой пленительноразвратной, как сейчас.

Джейк положил ладони ей на ягодицы, управляя ее движениями. Он чувствовал ее бедра, видел, как она кусает губы, чтобы сдержать рвущийся из груди крик.

Его плечи и ее ноги упирались в пол, а наверху дожидалась их удобная кровать, но добраться до нее у них не было сил. Юбки Виктории сбились, мешая ей двигаться.

— О Джейк! — умоляюще прошептала она.

— Милая, сейчас… Расслабься, — он расправил и поднял ее юбки и прижался жадным ртом к ее рту. Виктория закричала, ее тело требовало облегчения. Он двигался все резче и резче, и она отвечала ему.

Как быстро она изменилась. Куда девалась испуганная девочка, прикрывающая руками обнаженную грудь и смотрящая на него с неподдельным ужасом!! Теперь Виктория сама управляла его руками, давая ему понять, какой ласки ей хотелось. А ночные рубашки? Она больше и не вспоминала о них, предпочитая быть обнаженной в его объятиях. Он больше не должен был осторожно вести ее от одного нового ощущения к другому, она сама жаждала eго проникновения и приветствовала его приход.

— Господи, — пробормотал он, — как бы я хотел тебя раздеть!

Ритм их движений становился все лихорадочней. Виктория снова закричала, и он заглушил поцелуем звук ее голоса. Она поднималась и изгибалась ему навстречу. Он уже достиг кульминации, но оттягивал разрядку, наслаждаясь каждым мгновением их близости. Наконец он содрогнулся, изливая в нее свое семя.

То, что началось с медленных сонных объятий, закончилось яростным торжеством страсти. Он был опустошен, но желание попрежнему не оставляло его. Он хотел еще, ему всегда было мало. Перевернув ее на спину, Джейк снова начал целовать ее.

Виктория стонала и не могла поднять отяжелевших век. Она почувствовала, что он вновь возбуждается, еще не успев вычти из нее, и не знала, хватит ли у нее сил ответить на этот новый порыв. Каждый нерв ее трепетал. Как он может? Раньше он давал ей хоть немного передохнуть.

Реальность вновь потеряла смысл. Виктория слышала чейто крик и вряд ли понимала, что кричит она сама…

Она вся горела, плоть ее буквально плавилась. Его тело содрогнулось. Он проник уже до самого предела, а напряжение Виктории стало непереносимым. Она попробовала освободиться, но он прижал ее к полу.

— Скажи мне, скажи наконец! — Он хотел разогнать тени в её глазах.

Виктория тонула в своем чувстве и уже не осознавала себя отдельно от него. Ей казалось, что туман окутывает их, никого и ничего вокруг, не видно… Она больше не могла бороться.

— Я люблю тебя, — прошептала Виктория, достигнув вершины блаженства.

Джейк изогнулся над ней в последнем порыве страсти. Он был потрясен услышанным. Она сказала, что любит. Как же он хотел услышать эти слова! Хотя никогда не признавался себе в этом. Теперь они были сказаны. Но тайна между ними попрежнему существовала. Он уловил печаль в ее глазах даже в момент признания.

Виктория замерла, похолодев от наступившей тишины, которую не прервало ответное признание. Он ничего не сказал.

Виктория трижды пересчитывала дни, загибая пальцы. Ошибки быть не могло. Уже несколько дней она ждала прихода месячных, которые никогда раньше не запаздывали. Ей надо было както объяснить Джейку, почему они не могут быть вместе несколько дней. Но, хотя он и был ее мужем, ей трудно было заговорить с ним об этом. В тот день, когда должны были начаться месячные, она не почувствовала никаких признаков их приближения. День шел за днем, и ничего не менялось. Теперь прошла неделя, и стало ясно, что это не случайная задержка. Она беременна.

Виктория не удивилась. Конечно, она не думала, что это произойдет так скоро, но внутренне была к этому готова. Они были женаты всего три недели, но Джейк приходил к ней каждую ночь, иногда дважды, а частенько затаскивал ее в постель и днем. И вот результат.

Ребенок. Положив ладонь на живот, Виктория посмотрела на свое отражение в зеркале. Внешне ничего не изменилось. Внутренние изменения были огромны. Виктория одновременно чувствовала облегчение и страх. Она носила ребенка Джейка.

Пусть он не любил ее, зато своего ребенка будет любить.

Молодая женщина, смотрящая на нее из зеркала, казалась счастливой и безмятежной. Полуодетая, в нижних юбках и тонкой рубашке, с распущенными волосами и бледным лицом, она была попрежнему хороша. Глаза ее излучали спокойствие, хотя на душе было тоскливо. Виктория была потрясена своим открытием. Ей хотелось и плакать и смеяться одновременно. Ей нужен был Джейк, сейчас, немедленно, как только она почувствовала зарождение новой жизни. Ей нужны были его страсть и его сила. Она хотела растянуться с ним на белых простынях и вновь принять его, ощутить его плоть внутри себя.

Груди ее напряглись, и она положила на них ладони, прикрыла веки и замерла с чуть приоткрытыми губами. Впервые она не испытывала сожалений, она радовалась тому, что любит. Джейк сказал, что уезжает на целый день. Значит, ей еще предстоят долгие часы ожидания, прежде чем она сможет все ему рассказать. Виктория не знала, как лучше это сделать — сообщить сразу или дождаться момента, когда они окажутся в постели, и в конце концов решила подождать и посмотреть, в каком настроении он вернется. Это был сложный вопрос, который в течение тысячелетий стоял перед всеми женами. И поступит она так же, как и большинство из них. Если он вернется слишком усталым и раздраженным, она просто подождет, пока он поест и отдохнет.

В тот день Бен и Джейк вернулись гораздо раньше, чем обычно. Красный раскаленный шар солнца низко висел над горизонтом. Виктория помогала женщинам на кухне, как вдруг в коридоре раздался топот сапог. Виктория отбросила все дела, ее сердце радостно забилось, на губах заиграла улыбка. Она и сама не могла сказать, что ее так взволновало — мысль о ребенке или возвращение его отца.

— Виктория! — позвал Джейк.

— Я на кухне! — крикнула она и, вытерев руки, побежала к нему навстречу.

Джейк и Бен на этот раз были особенно грязны. На лицах лежал слой пыли, на которой струйки пота оставляли следы. Виктория с недоумением посмотрела на их заляпанные глиной сапоги, оставлявшие следы на чистом каменном полу, но ничего не сказала. Мужчины проследили за ее взглядом и выразительно посмотрели друг на друга. Раньше они не обращали внимания на свой вид, но за последние три недели им пришлось сильно измениться. Они постепенно привыкали к обществу трех воспитанных дам. Да, именно трех, поскольку Селия с каждым днем становилась все рассудительнее и спокойнее.

— Мы помоемся во дворе, — сказал Джейк, сдерживая улыбку, — принеси нам чистую одежду, и мы не полезем наверх в грязной обуви.