Сэнт-Клер быстро снарядился. Платье и каска, непроницаемые для жарких лучей, маленькое электро-зеркало на поясе с правой стороны, слева длинный и широкий обоюдоострый кинжал. Свернутый и перекинутый через плечо мешок должен был служить моментальной тормой для Марсианина.

Ночь, очень тихая, хотя несколько холодная, была темна; две луны должны были показаться только после часа ночи. Там, немного выше горизонта, яркая звезда выплывала из последнего предзакатного тумана… Это была Земля, похожая на Венеру, если ее наблюдать в ясный вечер… Но Земля и звезды посылали на Марс только туманный жидкий свет.

— Вернейль! — закричал он.

— Повелитель!

— Отчаливай!

Сам он, поспешно пожав руку Клептону, Дамприху и другим, неподвижно стоявшим в тревоге за него, вскочил на сидение и взял Ксаверию на руки.

— Отпустить все!

Управляемая Вернейлем муха отцепилась от Франка, пустилась, потом скользнула в ночь.

— На гидроплан, — сказал Сэнт-Клер.

— Который?

— На первый, который заметишь.

Вернейль свистком, прикрепленным к мотору, дал призывной сигнал гидропланам.

И в ту же минуту 106 тихо спустился на заднюю палубу одной из странных машин, скользивших по воде с молниеносной скоростью.

Гидроплан был не что иное, как большая плоская лодка, снабженная спереди пропеллером и мотором в центре, двумя трубами, выбрасывавшими торпеды на палубе, и рулем позади лодки.

Гидропланы имели вид сигары, разрезанной вдоль посередине: плоской частью они касались воды.

На мухе, которая пристала к гидроплану, дежурный офицер узнал прежде всего Сэнт-Клера. Он вытянулся и отдал честь.

— К какой подводной лодке вы причислены? — спросил Никталоп, выскакивая вслед за Ксеверией на палубу.

— К 602.

— Хорошо! Идите к земле, вы высадите меня на берег бесшумно. Велите погасить огни. Закройте люки…

Офицер тихим голосом передал приказание.

Фонарь, помещавшийся перед пропеллером, был потушен. Люк закрыт.

— Моя жена останется с вами. Вы будете ее слушаться, как меня самого, — прошептал Сэнт-Клер.

Офицер поклонился.

Быстро, без всякого шума гидроплан скользил ночью по зеркально спокойным водам, которых не волновала ни малейшая зыбь.

Постепенно он уменьшил ход.

Сэнт-Клер взялся за руль и направил гидроплан таким образом, чтобы проникнуть сквозь ни для кого, кроме Никталопа, невидимый просвет огромных ветвей.

Гидроплан остановился. В трехстах метрах от него остановилась подводная лодка 602.

— До скорого свидания, Ксаверия!

— Лео!

Они крепко обнялись, невидимые в непроглядной темноте, царившей под деревьями.

Укрепив на голове каску, на которой были проделаны два небольшие отверстия для глаз, Никталоп одним прыжком очутился на берегу, между двумя деревьями.

Ксаверия слышала шум сухих листьев под быстрыми шагами… Потом все стихло.

Остров, на который сошел Сэнт-Клер, был почти круглой формы. Плоский, он был окружен кольцом беспрерывных лесов. В центре находилось свободное пространство, усеянное только группами деревьев, которое образовало прогалину в два километра в окружности. Никталопу таким образом надо было пройти две тысячи метров по лесу, прежде чем достигнуть свободного, открытого пространства, населенного Марсианами.

— Невозможно, — говорил он себе, — чтобы Марсиане не поставили часовых, или даже крупных постов в цепи лесов.

Ни единой тропинки, ни одного следа не было видно под деревьями.

Никталоп видел, как днем. Но если это позволяло ему двигаться без колебания, то наводило в то же время на мысль, что быть может сами Марсиане видели ночью так же, как и он.

Эти размышления заставили смелого исследователя замедлить шаги.

— Через четверть часа, — сказал он себе, — я буду на опушке леса у внутренней лужайки.

Он шел еще три минуты… и вдруг сразу остановился.

Дыхание его остановилось. Бессознательный ужас, внезапный, всемогущий, заставил его волосы стать дыбом.

Там перед ним, во тьме ночи, среди небольшой группы деревьев, три странные существа, три Марсианина, что-то делали. Они были освещены чем-то вроде маяка, помещенного наверху пики, воткнутой в землю.

Когда прошел трепет ужаса, Никталоп снова овладел собой. И первой его сознательной мыслью была огромная радость; Марсиане прибегали к искусственному освещению, значит они не никталопы.

Тогда он осторожно нагнулся, улегся на живот и оперевшись подбородком на руки, стал наблюдать ясным взором.

Три Марсианина стояли; их голова-тело поддерживала ось восемью щупальцами, прямо воткнутыми в землю.

Перед каждым из них находилось какое-то странное существо, какой-то двуногий полу-птица, полу-человек, сидел весь голый, и его короткие руки свешивались до половины ребер. Это существо было белого цвета, с телом на взгляд очень мягким, жирным, лишенным мускулатуры, это существо склонило голову и на его шее, под ухом, струилась тонкая струйка крови. Марсианин собирал эту кровь в трубочку.

Около него другой Марсианин, который опередил его в своей работе, оставил это безымянное существо, из которого уже не текла кровь. И эту кровь Марсианин всасывал из трубочки отверстием, расположенным с левой стороны хрящеватого клюва.

Потом этот второй Марсианин оперся на землю своими шестнадцатью щупальцами, закрыл глаза и остался неподвижным, совершенно похожий на огромный гриб.

Между тем существо встало на свои тонкие ноги, подошло к стволу дерева, стало на него карабкаться и исчезло в листве. Два другие Марсианина кончили почти в то же время свой обед, поставили свои щупальца на землю и впали в ненарушимое спокойствие.

Если бы Никталоп угадал, что Марсиане впитывали в себя высосанную кровь и что для того, чтобы этот процесс распространился по всему организму, им необходима была полная неподвижность; тотчас же он бы вскочил и взял всех троих в плен.

Но когда Сэнт-Клер дошел до этого вывода, было уже поздно…

Марсиане выпрямили свое тело-голову и быстро запрыгали направо; один из них поднял пику, снабженную маяком, и все полезли на что-то такое, чего оцепеневший Сэнт-Клер еще не видел.

Это была черная машина, низкая, длинная, круглая и снабженная позвонками, как змея, плоская внизу. И как только три Марсианина прыгнули и зацепились каждый за один из позвонков, машина поползла по земле между стволами деревьев и исчезла с фантастической скоростью.

Никталоп подумал:

— Эта машина-змея, это автоматический экипаж довольно любопытный. Но что я делаю? Они убегут от меня!