Модный сквот – это непрезентабельного вида восьмиэтажный блочный дом на отшибе. Рядом с ним несколько компаний, которые уже явно выпили лишнего. Кучки по пять – семь человек веселятся и очень громко разговаривают. Парочка странных типов тренируется делать фаер-шоу. Они безуспешно жонглируют теннисными мячиками, привязанными к деревянной палке наподобие удочки. Внутри каждый квадратный сантиметр территории раскрашен граффити.

– Бонни весь первый этаж здесь раскрасила, – гордо говорит Микки и меняется в лице. Вспоминает о сестре.

– Тут легко можно просто исчезнуть, – говорю я.

– Нет, – глухо отвечает он.

Ничего не отвечаю. Мы проходим на третий этаж. Здесь организован настоящий бар. Все перегородки снесены. Почти всё вокруг в граффити. Две стены представляют собой огромный общий балкон.

– Пойдем на тот диван, – он указывает на какую-то убогую кушетку с видом на балкон. То есть никакого вида, кроме воздуха. Бортик балкона загораживает даже то подобие вида, что есть.

Я плюхаюсь на диван и ставлю на стол бутылку с пивом. Микки садится рядом и закуривает. Это очень крутой бар. Тут можно курить. На самом деле тут очень стильно и уютно. Тут действительно только свои.

– Не понимаю, почему ты отсюда уехал, – говорю я, откорябывая наклейку от пива.

– Здесь сложно организовать содержание заложницы, – шутит он. Ну, наконец-то, у него все-таки есть чувство юмора.

– Да ладно, что здесь, нет подвалов? – спрашиваю я.

– Подвал есть, но крики услышать могут, – пожимает плечами он. А может, и не шутит… – На самом деле тут живут отбросы общества.

– Нельзя так про людей, – бормочу я.

– Я тоже отброс, поэтому имею право. Это как со словом «ниггер» в Штатах.

– Отбросы тоже бывают хорошими людьми, – пожимаю я плечами.

– Редко, – кивает самому себе Микки, допивая свое пиво. Он поднимается и идет за новой порцией спиртного. Возвращается с бутылкой виски.

Тут играет техно. Всюду люди. Их слишком много. Не знаю, о чем он думал, когда ехал сюда. Зачем мы приехали? Здесь все его знают. На меня все странно косятся. Мне неуютно. Самое ужасное, что мне хочется назад, в бункер. И я начинаю ненавидеть за это Микки.

– Ты не поверишь, – бормочет он, пролистывая что-то в телефоне. – Ифти перечислили деньги на операцию.

– Я же говорила, – выдыхаю я. Улыбаюсь. Мы смотрим друг на друга и улыбаемся. – Это так… так здорово ощущать, что мы сделали что-то хорошее, – говорю я, спотыкаясь на слове «мы». Сделала не я, а он, я только камеру включила.

– Как тебе это в голову пришло? – спрашивает он.

– Просто подумала, что если правильно поставить камеру, видео будет впечатляющим, – говорю я. На самом деле я придумала это, чтобы отец узнал, что я еще жива. Что все в порядке. Насколько это вообще возможно. Но оказалось, что удалось помочь какому-то незнакомому мальчику. Я никогда не видела этого Ифти, но каждый достоин того, чтобы у него был такой брат, как Микки. У каждого должен быть человек, который готов на все ради него. Если бы так было, все были бы счастливы. Наверное, это самые глупые мысли в мире, но в этот момент я действительно так считаю.

У преступников тоже есть сердце.

Человек, ограбивший банк в пригороде Берлина примерно месяц назад, явил миру свое лицо. Им оказался двадцатипятилетний Микки Нокс. За считанные часы он стал звездой Интернета. Его видео, в котором он признается в том, что совершил, и рассказывает про маленького мальчика Ифти, которому так нужны деньги на операцию, побило все рекорды просмотров. Он ограбил банк, убил двоих человек и взял в заложницы двадцатилетнюю Верену Вибек. Не знаю почему, но мир любит тебя, Микки Нокс!

www.tresh-tv.de

– Я же говорила, тебя полюбят! – радуюсь я.

– Ага, только теперь все в лицо нас знают, – отвечает он.

Мы ищем новости об Ифти, читаем комментарии к видео, ищем на него ссылки. За несколько часов тысячи просмотров. Целые полотна текста с комментариями. Узнаём, что за это время Ифти захотели усыновить уже с десяток семей. И все это из-за нескольких минут видео. Это так здорово: сознавать, что можешь сделать что-то хорошее.

Еще долго разговариваем. Людей на этом открытом балконе все меньше. Небо становится сначала темно-фиолетовым, затем черным.

– О чем ты мечтал в детстве? – спрашиваю я.

– Ограбить банк мечтал, – хмыкает он.

– Ты не знаешь, что ответить, и отшучиваешься, – обижаюсь я.

– Нет, я правда всегда мечтал ограбить банк. Честное слово. Это же, я не знаю, стильно.

– Сумочка от Prada – это стильно, а ограбление банка – это противозаконно.

– Вот сумочку от Prada я никогда не хотел. Даже в детстве.

– Может, пойдем отсюда? – спрашиваю я.

Микки с минуту смотрит на балкон с людьми, а затем все-таки кивает. Он идет расплачиваться и просит подождать меня в коридоре. Я не пытаюсь сбежать. Мне становится не по себе оттого, что Микки сейчас нет рядом. Понимаю, что не смогу убежать. Не смогу даже с места сдвинуться без него. И ненавижу себя за это.

– Привет, у тебя все в порядке? – подходит ко мне чересчур худой парень в забавной шляпе, которая очень нелепо смотрится в сочетании с простыми джинсами и мешковатой футболкой. Потасканная такая дешевая шляпа из тех, что продают для детских праздников в магазинах «всё по одному доллару». Видимо, в Берлине тоже есть такие магазины.

– Да, все отлично, – говорю я.

– Не все здесь сброд и отбросы, – неожиданно говорит он.

– Ты подслушивал? – поражаюсь я.

– Да нет, я Микки знаю. Он примерно одно и то же всегда говорит. Но не все такие, – говорит он.

– Это хорошо, – киваю я. – Слушай, а как отсюда до города добраться? – интересуюсь я.

– Никак, – разводит он руками. – Вы разве не на машине приехали?

– На машине, – вклинивается в разговор Микки. Он подходит со спины парня в шляпе. Парень вздрагивает и отходит в сторону.

– Привет… Незаметно подошел, – нервно хихикает парень.

– У тебя ключи от салона с собой? – спрашивает Микки уже менее угрожающим тоном. Что за «салон», понятия не имею. Парень покорно лезет в карман и достает связку допотопных ключей. На одном колечке висят штук десять разномастных ключей и еще пара брелков. Замечаю, что руки у парня немного трясутся. Микки забирает у него всю связку и ловко снимает с нее самый старый ключ. Желтоватый, с резьбой по двум сторонам. Он возвращает кольцо с другими ключами, и парень благополучно исчезает в глубине бара. Так быстро, что кажется, его и не было никогда.

– Это Бруно, – поясняет Микки.

– Милый, – киваю я, провожая его взглядом.