общем, спасли от тех подонков. Жизнью из-за меня рисковали… Если бы не это, и еще что я вам верю, что ей не сделают плохо, я бы не стала никогда закладывать подругу.

— Это не заклад, деточка! — сказала Мира медовым голосом, — Это помощь следствию, и ты обязана была это сделать.

— Ничего я не обязана, госпожа следователь… или кто вы, там! — голос Алены стал упрямым. — Я, между прочим, несовершеннолетняя и допрашивать вы меня можете только в присутствии родителей!

— Бог с вами, Алена! — постарался я смягчить ситуацию. — Никто вас не допрашивал! Мы просто попросили вашей помощи… — я выразительно посмотрел на Миру. Та демонстративно отвернулась.

— Вот поэтому я и сделала, что вы помогли мне! Но если вы думаете, что я поеду с вами, на эту встречу…

— Да хорошо бы нам съездить всем вместе.

— Никуда я не поеду! — отрезала Алена, совершенно не по-детски. — Я Эльке в глаза смотреть не смогу! Нет уж… что могла, сделала, остальное без меня!

***

— Не нравится мне эта девка! — раздраженно сказала Мира, прервав, наконец, затянувшуюся паузу. RAV протискивался по узкой, заставленной машинами, улочке мимо верхнезоновского рынка, сигналя зазевавшимся прохожим и норовившим сдать задом, в слепую, автомобилям торговцев.

— Да тебе ни одна девка не нравится… — возразил я ей. — Вот зачем спрашивается, ты тут поехала, по Терешковой нельзя, что ли было? Корячимся теперь…

— Зато тебе, все девки нравятся! — буркнула она. — А что касается… то, во-первых, я никогда ни езжу одной и той же дорогой, а во-вторых… — RAV вырулил, наконец, на улицу Ильича, — во-вторых, объезжать неохота было.

— Ой, ой! — поморщился я. — Объезд три шага… неохота ей. Так и почему тебе Алена не нравится? Приятная такая девочка, академовская…

— То, что она приятная — это, конечно, ее извиняет! Не знаю, в первую встречу она мне больше понравилась… вернее во вторую… а сейчас…

— А сейчас что? — усмехнулся я. — Приревновала, что ли?

— Ах ты, гад! — Мира, не отрывая глаз от дороги, попыталась ткнуть меня кулачком в бок.

— Ну ладно, ладно, — смеясь, отбивался я, — кончай, мать, я ж пошутил! Ну все же, почему? Ну я серьезно спрашиваю!

— Говорю, не знаю! Ощущения такие, просто…

— Ну-у! Ощущения, знаешь ли… их к делу не подошьешь!

— Ты мои ощущения со своими не путай! Я своим привыкла доверять! А дела шить, это твоя забота, не моя! Вот скажи… почему ты ей не внушил, чтоб она не выпендривалась и ехала с нами?

— Не знаю… а зачем она тебе там нужна? Карточка этой Элеоноры есть? Есть! Образ ее, я у Алены в голове отсканировал, в толпе узнаю ночью! Ну, и зачем спрашивается девчонку травмировать? Вы же Элю не по головке там гладить станете… а Алене на это смотреть? Да у нее травма на всю жизнь останется в душе, что предала подругу!

— Подумаешь, травма… — упрямо продолжала Истинная, сворачивая на Морской, — приказал бы забыть… и забыла бы!

— Не прикидывайся, а… — я посмотрел на нее в упор, она тоже повернула ко мне голову и наши взгляды на секунду встретились, затем Мира отвела глаза и уставилась на дорогу.

— Сама прекрасно знаешь! — продолжал я. — Забыть забудет, а блок в голове останется на всю жизнь… И ощущения пакостного поступка тоже!

— Ладно… — сдалась Мира, — жалей, жалельщик! Всех-то ему жалко! — и закончила упрямо. — Все равно, она мне не нравится!

— Да чем не нравится-то? Заладила… Эй, ты куда? Сворачивать надо было!

— Жену свою поучи, щи варить! Сама знаю, где сворачивать!

— Я ее насквозь видел… она ни в одном слове не врала! Да и понятно, что она мне благодарна… я ж ее избавил от внимания шести назойливых поклонников.

Мира, не отвечая, наконец, свернула вправо, и джип резко сбросив скорость, медленно покатился по тихой улочке, обсаженной рядами тополей и берез. Через несколько сот метров, мы увидели поворот направо — это была дорожка между коттеджами, заканчивающаяся тупиком. Мира свернула на нее и доехав до конца, поставила машину так, чтобы ее не было видно с дороги.

— Ну и от кого ты прячешься? — спросил я. — Никого за нами не было… я ж смотрел. Да ты и сама говорила, что наша квартирка уже засвечена неизвестно кем!

— Квартирка тут не причем, мне важно знать, не ехал ли кто-нибудь за нами, оттуда… с Терешковой. Точно знать! — добавила она, увидев, что я хочу что-то сказать.

— А насчет Алены этой… — девушка уперлась локтями в руль и обхватила голову ладонями, — как бы это сказать… Короче, у меня такое впечатление, что она косит под девочку семнадцатилетнюю… Ну как я, помнишь, при знакомстве с тобой, косила под двадцать три, скажем так, года…

— А тебе разве не двадцать три? — ухмыльнулся я, не удержавшись, чтоб не подколоть свою спутницу.

— Пошел ты… — устало сказала Мира, не поднимая головы. — С тобой серьезно…

— Да ладно… ты сама-то думай, что говоришь! Так еще договоришься до того, что она Истинная!

— Ну уж нет… свою бы я узнала всяко! Все поехали… — она тронула машину с места. — И не буду я с тобой спорить больше! Надоел ты мне, спорщик хренов, сил нет!

***

Когда мы закончили, наконец, свои маскировочные маневры и выехали на Золотодолинскую у Миры запиликал мобильник. Она глянула на определитель и хмыкнув поднесла трубку к уху:

— Алео… Здорово еще раз!.. Мы здесь, рядом… уже подъезжаем. Ну, что наездили… Много чего! Приедем сейчас, расскажем. Как у тебя дела?.. Что? Да?.. Целая делегация? Мечтают о встрече… Прямо мечтают? Ким успокоился, не орет больше?.. Нет? Успокоился. Ну и слава Истине!.. Да, все, уже подъезжаем… Ага… все, пока!

Она повернулась ко мне:

— Рика звонила, подмога к тебе пожаловала. Два Наблюдателя, аж из Москвы! Вот так всегда… Бегай в одиночку, носом землю рой, никтошеньки не поможет. Стоит только, что-нибудь раскопать, тут же толпа халявщиков на готовенькое!

— Так это ж замечательно! Есть, с кем разделить ответственность. Знала бы ты, как все это на меня давит…

— Да шучу, конечно замечательно… думаешь, на меня не давит? Кстати, насчет детей этих, зараженных. Может, еще не все так плохо…

— Ну-ка, поясни, — встрепенулся я.

— Дело в том, что беты, после заражения, некоторое время пребывают в стадии куколки. В этом состоянии, они вялые, почти не шевелятся… но штука в том, что если ликвидировать альфу, или даже просто удалить на приличное расстояние, то процесс становится обратимым, поэтому она всегда неподалеку от них.

— То есть, они могут вернуться в человеческое состояние? Что ж ты раньше молчала, это же классно!