Люк махал рукой до тех пор, пока дети не скрылись из вида, после чего неторопливо пошел обратно к машине с ощущением какой-то невероятной тяжести в груди. Он привык к звуку их голосов, привык ощущать их маленькие ручонки, которые обвивали его шею, к их восхищенным доверчивым глазам, глядящим на него снизу вверх. Он отогнал нахлынувшую на него ностальгию мыслями о Козиме.

Припарковавшись в городе, Люк отправился покупать ей мобильный телефон. Это как нельзя кстати способствовало тому, чтобы отвлечься, и вскоре он пришел в хорошее расположение духа, представляя себе выражение ее нежного лица, которое напоминало ему солнце, выглянувшее из-за тучи.

Возвращаясь обратно к машине, он по пути увидел ювелирный магазин и заглянул туда.

Услышав донесшийся снаружи скрипучий звук такси, остановившегося на покрытой гравием дорожке, Ромина помчалась через парадный вход замка встречать журналистку. Порчи, не подозревающий о значимости этого события, побежал, обгоняя хозяйку, обнюхать колеса машины. Будь он собакой, он наверняка задрал бы лапу, желая показать, кто в доме хозяин, но поскольку это был всего лишь маленький поросенок, он просто радостно похрюкал, а потом посеменил дальше, — поваляться на ближайшем склоне, покрытом травой.

При виде поросенка, облаченного в белый подгузник, журналистка замерла от удивления и прислонилась к окну, чтобы лучше рассмотреть его. Ромина едва сдерживала нетерпение.

— Не беспокойтесь насчет Порчи. Он не кусается, — сказала она, улыбаясь сидящей в машине женщине.

— Очень оригинально, — произнесла та, поднимая внушительного размера черную кожаную сумку и заерзав на сиденье. У нее было точеное бледное лицо, обрамленное коротко стриженными темно-каштановыми волосами. Форма прически напоминала лопату. — Ух ты, вот так замок!

Когда женщина вылезла из машины, взгляд Ромины упал на обтягивающие ее ноги красные ажурные колготки, короткую джинсовую юбку и черные кожаные ботинки. Это привело ее в ужас.

— Боже мой, да вы изжаритесь в этом одеянии!

— В Лондоне было холодно. А у меня в сумке лежит более легкий вариант одежды.

— Это замечательно. Меня зовут Ромина, я хозяйка этого замка, — сказала она, с официальным видом протягивая ей руку.

— Фийона Притчетт, — представилась гостья, улыбаясь в ответ накрашенными ярко-красной помадой губами. — Фийона пишется через «о».

— Здравствуйте, Фийона через «о». Ну наконец-то! Что ж, не будем и дальше стоять здесь, умирая от жажды. — Фийона подняла с земли свою сумку. — Нет, нет! Пусть этим займутся мужчины. Я попрошу Вентуру прислать одного из парней, чтобы он отнес это в вашу комнату.

— А с ней ничего не случится, если она постоит снаружи?

— Ну, не думаю, что Порчи придет в голову мысль куда-нибудь с ней скрыться!

Фийона шла за Роминой по замку к террасе, оглядываясь вокруг с нескрываемым восхищением.

— Это действительно ошеломляющее место, — сказала женщина.

— Я знаю. Ну разве мы не счастливейшие люди на всем белом свете? Когда мы обнаружили замок, от него остались одни руины. В комнатах росла трава, стены были оплетены плющом, а в мебели, оставшейся после прежних хозяев, жили маленькие грызуны. Все было в ужасном беспорядке.

— Замок еще не фотографировали?

— Нет. Фотосессия назначена на понедельник.

— Хорошо. Насколько я понимаю, история замка замешана на кровавых событиях.

— Да, у него очень мрачное прошлое.

— Я бы хотела побеседовать с кем-нибудь из местных жителей.

— А вы говорите по-итальянски?

— Да, поэтому-то они меня и прислали. Когда-то я преподавала в университете французский и итальянский. С тех пор прошло уже много лет, но при первом удобном случае я стараюсь попрактиковаться.

— Мой сын отвезет вас в город. Он единственный из нас, кто тесно общается с местными жителями. — Затем, приподняв бровь, Ромина проговорила: — Понимаете, он недавно развелся, так что, думаю, в данный момент наверстывает упущенное время.

— Он совсем недавно покинул деловые крути Лондона, ведь так?

Ромина, казалось, была удивлена.

— Так вы знаете о Люке?

— Я навела кое-какие справки.

Карадок, Нэнни, Денис и Ма были поглощены игрой в бридж на свежем воздухе. Ромина представила их друг другу перед тем, как отвести Фийону к столу и предложить ей что-нибудь освежающее.

— Что вы предпочитаете? — спросила она. — У меня есть чай «Эрл грей» и кофе.

— Крепкий кофе, пожалуйста.

Ромина наблюдала за журналисткой и все больше разочаровывалась в ней. Она была грубоватой, вышла явно из низших слоев общества и вовсе не была симпатичной, хотя, без сомнения, умела производить впечатление. Ее кожа казалась почти прозрачной, а глаза были неправдоподобно зеленого цвета. Ромина предположила, что Фийона носит цветные контактные линзы.

— Вы, наверное, быстро обгораете на солнце?

— Да. Не могу находиться под прямыми солнечными лучами. Вечно прячусь в тени, словно дикая орхидея.

— У вас очень бледная кожа.

— Ну, по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о загаре. Это просто не имеет смысла. Утешает лишь то, что такие красавицы, как Николь Кидман и Мадонна, тоже бледны.

— Наверняка вы еще долгое время будете выглядеть моложе своих лет, — сказала Ромина, решившая быть любезной.

— Но не с моим образом жизни. Это настоящая битва, требующая от меня огромного напряжения. Я пью, курю, и мне нравится засиживаться допоздна. Я всегда буду казаться старше, чем есть на самом деле.

— Ну а как долго вы пишете для «Санди таймз»?

— Я работаю журналисткой вот уже двадцать лет.

— Боже милостивый, должно быть, вы начали совсем молодой!

— Да, вы совершенно правы. Меня ужасно интересуют всякие скандальные вещи. — Фийона сощурилась. — И я обожаю тайны.

— Вы найдете здесь много интересного.

— О, мне уже известно о маркизе, о Валентине — девушке, которую он убил, и ее многострадальном женихе Томасе Арбакле. Печально, что он молчит как рыба. Подумать только, ему уже восемьдесят лет! Но вы не беспокойтесь, я никогда не перегибаю палку, знаю, когда следует остановиться, чтобы не докучать людям своими вопросами.

— А вам известно, что брат Валентины убил маркиза?

— Нет, этого я не знала. Вероятно, он сделал это из мести. Что ж, вполне логично.

— Здешние люди не любят говорить о прошлом. Моему сыну и профессору удалось раздобыть эту информацию, поговорив со старожилами.

— И об этом никогда ничего не было написано?

— Нет, это преподносится как красивая легенда.