7-я бригада морской пехоты занимает свои прежние рубежи. Противник активных действий не проявляет, ведет методический артиллерийский минометный огонь по боевым порядкам бригады, особенно по 5-му батальону. Против участка фронта, занимаемого 7-й бригадой морской пехоты, действует 170 пехотная дивизия противника[177]и румынские части.

7 января с.г. разведкой бригады был доставлен немецкий пленный — старший солдат 401 полка 170 дивизии, 1921 г. рождения, член организации фашистской молодежи, из Германии был направлен в Николаев, а затем в Ялту. Имеет при себе удостоверение, что он дегенерат, и к воинской службе на годен, слово «к службе не годен» зачеркнуто и синими чернилами дописано: «Служить может».

Будучи допрошенным, пленный показал, что 401 полк, в котором он находился, 5-го января 1942 г. быстро снялся и ушел в обратном направлении, предполагая, что в сторону Ялты, а его оставили, так как руки и ноги были обморожены, средств для перевозки не было, он двое суток голодал и спал под деревьями, в соседних полках ему кушать не давали, так как каждый солдат получает по строгой норме. Потери больными, убитыми и ранеными в полку составляют 30–35% состава. На допросе пленный интересовался — далеко ли находится Севастополь, и когда его везли в штаб флота, то он говорил: «Да, Севастополь еще далеко и через такие горы его взять очень трудно». Проезжая мимо бухты, где пленный заметил стоявшие там два эсминца, с удивлением спросил: «Разве у вас имеются еще два бронированных парохода?». О занятии нашими войсками гг. Керчи и Феодосии пленный знает, а о вступлении Америки в войну не знает. Пленный солдат был одет в дрянной шинели и вязанки, нательного белья не имеет, заявляет, что у них все солдаты так одеты. Вши ползут по всей одежде.

Разведкой у убитых немецких солдат обнаружено воззвание Германской коммунистической партии, наши листовки, портреты Ленина, Ворошилова. У одного солдата обнаружено письмо из Берлина от некой Луизы, которая пишет, что с работой в Берлине очень плохо потому, что сильно урезали нормы, и, кроме того, прислали большое количество поляков, украинцев, бельгийцев и французов. Заканчивая свое письмо, Луиза пишет:

«Отсюда ты можешь заключить, что нам не на много лучше, чем вам».

Обнаружено также письмо одному немецкому солдату от его жены, следующего содержания:

«Твои посылки получила, за которые очень благодарна. Наконец теперь сумею показаться в люди, так как буду хорошо одета. В ближайшее воскресенье я одену новое пальто, которое ты прислал, и пойду с моими родными на гуляние. Мы с тобой часто ссорились, но теперь забудем это и будем жить в любви и дружбе. Надеюсь, что ты и в дальнейшем будешь присылать мне посылки».

Одному солдату невеста из Германии пишет:

«Мой любимый господин. Я сижу дома, нигде не бываю, у нас бывают налеты авиации. В одном из налетов была сброшена торпеда, которая попала в воду, и во всех домах вылетели стекла, а мама, находившаяся на улице в это время, была оглушена».

У убитого солдата была найдена полевая евангелия[178], в которой содержатся молитвы на все случаи жизни: если голоден, если болен, когда холодно, если грозит опасность и т.д.

Взятые за последнее время румынские пленные показывают, что ими руководит немецкое командование, которое за каждую малейшую провинность бьет по морде, а в случае медленного выполнения приказания — отрезает уши, нос и все же заставляет выполнить отданное ими приказание.

О некоторых недочетах проведенных боев 8-й бригадой[179][…] сообщил нам следующее:

«Во всех прошлых боях минометные батареи батальонов использовали с очень малыми результатами. Основные причины:

1. Отсутствие средств связи в минометных батареях.

2. Отсутствие средств связи не дает возможности выбрасывать вперед от батареи так называемые передовые наблюдательные пункты, которые обязаны корректировать огонь минометных батарей.

3. Нет в минометной батарее чувства смелого сближения с противником, минометные батареи становили далеко в тылу и стреляли на предельных дистанциях, в результате поражались только цели, отходящие к переднему краю обороны, а цели, находящиеся в глубине у противника, как правило, были вне воздействия минометного огня. Командиры минометчики, по-видимому, считали и считают это нормальным».

Младший лейтенант 2-го батальона Дерешеватый, который дважды дезертировал с поля боя, сорвал нашивки и нами разыскивался, 4 января с.г. явился в бригаду и …[180]

07.01.42 г. краснофлотец Павлов Николай в беседе […] сказал, что раненым лучше, они останутся в живых, при этом он сказал: «Лучше прострелить руку и попасть в госпиталь».

Павлов взят под агентурное наблюдение.

Об изложенном информированы член Военного совета Черноморского флота — дивизионный комиссар тов. Кулаков и командующий Приморской армии — генерал-майор Петров.

Начальник третьего отдела ЧФ

бригадный комиссар Кудрявцев[181].{144}

* * *

Спецсообщение заместителя начальника третьего отдела ЧФ о состоянии 3-го полка морской пехоты на 29 декабря 1941 г.

Сов. секретно

№ 15024

31 декабря 1941 г.

г. Севастополь

Начальнику особого отдела Закавказского фронта майору госбезопасности тов. Рухадзе