— Напомни мне при первом удобном случае поблагодарить ее.

Эрика ощущала на душе легкость, однако ее походка легкостью не отличалась. Они поднялись только до середины горы Лонгбаккен, но оба уже слегка пыхтели.

— В настоящий момент мы не являем собой пример отличной физической формы, — заметила она и по-собачьи высунула язык, чтобы показать, насколько запыхалась.

— Да, это было бы смелым утверждением, — ответил Патрик, тоже с трудом переводя дух. — Тебе еще простительно, ведь при твоей работе ты можешь целыми днями сидеть на заднице, а я просто позорю свою профессию.

— Ничего подобного, — возразила Эрика, ущипнув его за щеку. — Лучше тебя у них никого нет…

— В таком случае да поможет Господь жителям Танумсхеде, — со смехом отозвался он. — Правда, должен признать, что от диеты твоей сестрицы, похоже, есть кое-какой толк. Сегодня утром мне показалось, что брюки сидят чуть свободнее.

— Согласна. Но ты ведь понимаешь, осталось всего несколько недель, так что придется немного потерпеть.

— А потом мы сможем объедаться и вместе жиреть, — подхватил Патрик, сворачивая налево.

— И стариться. Мы сможем стареть вместе.

Он притянул ее еще ближе и серьезно сказал:

— И стареть вместе. Ты и я. В доме для престарелых. А Майя будет приезжать нас навещать примерно раз в год. Потому что иначе мы пригрозим лишить ее наследства…

— Фу, какой ты противный! — воскликнула Эрика и со смехом ударила его по плечу. — Мы непременно будем жить с Майей, когда состаримся, улавливаешь? Нам ведь придется отгонять будущих женихов.

— Никаких проблем, — сказал Патрик. — У меня есть лицензия на ношение оружия.

Они дошли до церкви и ненадолго остановились, дружно подняв взгляды к возвышавшейся над ними колокольне. Церковь представляла собой основательное гранитное сооружение, расположенное высоко над селением Фьельбака, и от нее открывался бескрайний вид на воду.

— Когда я была маленькой, я мечтала о том, как буду здесь выходить замуж, — произнесла Эрика. — Это казалось таким далеким. И вот я здесь. Уже взрослая, с ребенком и собираюсь венчаться. Иногда это кажется абсурдным, правда?

— Абсурдным, это мягко сказано, — отозвался Патрик. — Не забывай, что я еще к тому же разведен. Вот в чем главный признак взрослости.

— Да, как же я могла забыть о Карин? И Лейфе, — засмеялась Эрика.

Тем не менее в ее голосе послышались нотки недовольства, как и всегда, когда она заговаривала о бывшей жене Патрика. Не то чтобы она особенно ревновала к обстоятельствам, и ей уж точно не хотелось бы, чтобы к моменту встречи с ней Патрик оказался тридцатипятилетним девственником, но мысль о нем вместе с другой женщиной была не слишком приятной.

— Давай посмотрим, вдруг не заперто? — предложил Патрик и направился к дверям церкви.

Они открыли дверь и осторожно вошли, не зная, не нарушают ли какого-нибудь неписаного правила. Стоявший возле алтаря человек обернулся.

— О, здравствуйте. — Пастор Фьельбаки Харальд Спьют был, как всегда, приветлив. Патрик с Эрикой слышали о нем только хорошее и радовались тому, что венчать их будет именно он. — Хотите немного порепетировать? — спросил он, подходя к ним.

— Нет, мы просто гуляли, и нам взбрело в голову зайти, — ответил Патрик и поздоровался с пастором за руку.

— Ну, не буду мешать, — сказал Харальд. — Я тут просто слегка навожу порядок, так что чувствуйте себя как дома. Если у вас есть вопросы по поводу свадьбы, пожалуйста. Правда, я предполагал, что мы с вами все обсудим где-нибудь за неделю.

— Прекрасная мысль, — согласилась Эрика.

Пастор с каждой минутой делался ей все более симпатичен. Из сельских сплетен она знала, что он нашел свою любовь в зрелом возрасте и теперь обитает в пасторской усадьбе уже не в одиночестве, и Эрике это нравилось. Даже самые старшие и наиболее религиозные дамы ничего не имели против того, что он все еще не женился на своей Маргарете, которую, по слухам, нашел по объявлению в разделе «Знакомства», а живет «в грехе». А это многое говорило о его популярности.

— Я думаю, нам стоит взять для украшения красные и розовые розы. Как ты считаешь? — спросила Эрика, оглядываясь по сторонам.

— Это будет замечательно, — рассеянно ответил Патрик. Увидев выражение ее лица, он почувствовал угрызения совести. — Послушай, — сказал он, — мне ужасно жаль, что все свалилось на тебя. Я бы хотел больше поучаствовать в свадебных делах, но… — Он развел руками.

— Я знаю, Патрик. — Эрика сжала его пальцы. — И тебе незачем извиняться. Мне помогает Анна. Мы все устроим. Я хочу сказать, ведь свадьба будет маленькой, что ж тут трудного?

Патрик поднял брови, и она засмеялась:

— О'кей, это довольно трудно, даже тяжело. Самое кошмарное — это противостоять твоей матери. Но в то же время хлопоты доставляют мне большую радость. Уверяю тебя.

— Тогда ладно, — произнес Патрик с некоторым облегчением.

Когда они вышли из церкви, сумерки сменились вечером. Они пошли обратно той же дорогой — вниз с горы Лонгбаккен и в сторону залива Сельвик. Прогулка и возможность поговорить доставили обоим удовольствие, но они заторопились домой, чтобы успеть уложить спать Майю.

Впервые за долгое время Патрик чувствовал, что жизнь хороша. Слава богу, есть вещи, перевешивающие любое зло и наполняющие его достаточным светом и энергией, чтобы хватило сил на дальнейшее.

Позади них Фьельбака все больше погружалась в вечернюю тьму. Церковь возвышалась над селением — словно охраняя и защищая.

С исступлением умалишенного Мельберг прибирался в своей маленькой квартирке в Танумсхеде. Задним числом стало, разумеется, ясно, что приглашать Роз-Мари на ужин, имея так мало времени на подготовку, было проявлением чистого идиотизма. Но он чертовски тосковал: ему хотелось услышать ее голос, поговорить с ней, узнать, как прошел ее день и о чем она думает. Он взял и позвонил ей. И вдруг услышал, как спрашивает ее, не хочет ли она около восьми приехать к нему поужинать.

В результате сейчас Мельберг пребывал в полной панике. Он выскочил с работы около пяти и долго стоял в нерешительности посреди универсама «Консум». В голове не шевелилось ни единой мысли. Ни одно блюдо не желало приходить на ум, правда, учитывая его ограниченные познания в области кулинарии, этому едва ли стоило удивляться. Мельберг обладал достаточным инстинктом самосохранения, чтобы понимать — на что-нибудь из области высшего кухонного пилотажа ему замахиваться не стоит, скорее следует делать ставку на полуфабрикаты. Он беспомощно кружил по рядам, пока работавшая там любезная маленькая Мона не подошла и не спросила, что именно он ищет. Он внезапно изложил ей свою дилемму, и она спокойно подвела его к мясному отделу. Взяв за основу цыпленка гриль, она помогла Мельбергу отыскать картофельный салат, овощи, свежие багеты и мороженое для десерта. Возможно, из этого не сделаешь пиршество гурманов, но, по крайней мере, такое не мог испортить даже он. Придя домой, Мельберг в течение часа метался по квартире, пытаясь восстановить порядок, которого достиг в пятницу, а теперь уже стоял на кухне и пытался разложить еду покрасивее. Это оказалось куда более сложной задачей, чем представлялось. С липкими руками он злобно смотрел на цыпленка гриль, который, казалось, насмешливо на него таращился, — что можно было считать подвигом, принимая во внимание то, что голову цыпленку уже давным-давно отсекли.