Черт побери. Ну и дела. А все потому, что в прошлом он был бесхребетным идиотом, истосковавшимся по вниманию. Больше он такой ошибки не повторит.

Ник напрягся – на террасу вышел Лука и остановился у стола, накрытого для холостяцкой вечеринки. Выглядел стол потрясающе, вполне по-мужски и в духе предстоящего мероприятия: пятнистые черно-белые коврики под посуду, черные льняные салфетки, строй фужеров и рюмок возле каждой тарелки. В сгущающихся сумерках мягко мерцали свечами фонари «летучая мышь».

Холостяки сидели по трое с каждой стороны стола, установленного перпендикулярно перилам, что позволяло всем шестерым беспрепятственно любоваться пейзажем. Хотя было еще не зябко, рядом стоял тепловой зонт, готовый к включению в любой момент.

В руках Лука держал бумагу. Ник отметил, как легко его соперник завладел всеобщим вниманием – с помощью одной лишь короткой улыбки. Лука оказывал на окружающих какое-то магическое воздействие, обладал завидным умением внушать им чувство своей исключительной значимости, ничего для этого специально не делая и не говоря.

И он был красив. Не женоподобен, нет-нет. Его внешность заставила бы усомниться в собственной сексуальности даже самого мужественного мачо – хоть на миг. Ник видел, что взгляды всех женщин на террасе устремлены на Луку. И во взглядах этих сквозило желание – как бы дамы ни пытались скрыть его от своих спутников. Да, не только стряпня Луки вызывает у прекрасного пола сухость во рту.

Клэр могла бы ничего не объяснять. Ник понимал: Луке он не конкурент. Помимо удивительного таланта этот засранец наделен еще и обаянием, и красотой. Хотя близким людям с ним, скорее всего, непросто. Чувствуется в нем какая-то… опасность. Такие, как Лука, требуют к себе постоянного внимания, поклонения и одобрения. Неугомонные и энергичные, они вечно ищут новых волнующих ощущений.

Дай бог, чтобы он не причинил Клэр боли. Жаль, Ник об этом никогда не узнает.

Лука заговорил, переводя взгляд с одного гостя на другого.

– Добрый вечер всем! Для «Приюта у моря» это – первая официальная холостяцкая вечеринка. Раньше по понятным причинам мы их избегали, но сегодняшним торжеством, надеюсь, докажем, что есть в этом мире место культурным сибаритским празднованиям предстоящего бракосочетания… – Его взгляд ненадолго задержался на Нике. – Меню продумывалось очень тщательно. Ужин наверняка не обойдется без выпивки, поэтому мы хотели сделать его достаточно сытным, чтобы нейтрализовать любые, даже самые безрассудные возлияния… – Он сверкнул улыбкой. – И при этом не принести в жертву ту самую легкость и изящество, которыми знаменит «Приют». Приступим… – Лука посмотрел в свою бумажку. – Начнем мы с консервированных креветок из Моркама – единственное сегодняшнее угощение, приготовленное из привозных продуктов. Хотя заверяю вас, масло в нем все-таки местное. Переходим к основному блюду. Мне пришлось отказаться от искушения предложить вам оленину[3]… – Он сделал многозначительную паузу, давая возможность оценить шутку; раздались одобрительные смешки. – Сейчас не сезон, поэтому я остановил выбор на своей интерпретации итальянской порчетты – свином филе, томленном с фенхелем и розмарином на медленном огне. К нему подадут хрустящий картофель с чесноком и припущенную в масле зелень. На закуску вас ждет паровой пудинг с виски. Не пугайтесь тяжелого названия; он легче перышка, усыпан крупными, сочными вишнями и кишмишем, сдобрен солидной порцией корнуоллских сливок с добавлением – разумеется! – виски. И если после этого ваши животы еще не будут набиты под завязку, у нас найдется сырная нарезка с айвовым желе и стаканчик вкуснейшего «Мори», красного десертного вина из Франции, которое, уверен, вы оцените по достоинству.

Лука слегка поклонился, показывая, что речь окончена. Раздались аплодисменты.

– Начнем мы с «Рислинга» компании «Тим Адамс» – одного из моих любимейших аперитивов, который к тому же идеально подчеркнет вкус креветок. И прежде чем вы предадитесь чревоугодию, позвольте мне предложить тост… – Он поднял бокал и посмотрел через стол на Ника. В глазах сверкнул огонек. – Хочу поблагодарить вас за то, что для такого важного мероприятия вы выбрали именно наш отель, и пожелать большого счастья в новой жизни. Если захотите приехать с женой к нам на первую годовщину, в номере вас будет ждать бутылка охлажденного шампанского за счет отеля. – Объявление было встречено одобрительным гулом. – Итак, без всяких дальнейших церемоний давайте выпьем за Ника и… – Лука вопросительно взглянул на жениха.

– Софи, – сквозь зубы ответил тот.

– За Ника и Софи! – просиял Лука.

– За Ника и Софи! – отозвался хор холостяков, и все с радостным энтузиазмом осушили бокалы.

Ник сидел с застывшей улыбкой. Внутри закипала ярость. Ишь ты, тост! Надо же, как этот наглец все срежиссировал. Можно сказать – швырнул в лицо перчатку. Вскочить бы сейчас, схватить Луку за грудки и превратить в отбивную! Нет, не в отбивную – в кровавую консервированную креветку. Первая перемена блюд, вуаля!

Сволочь.

Ничего подобного Ник, конечно, не сделал. Он запихивал в себя еду, давясь каждым куском. И не пил. Только делал вид – наполняя бокалы друзей, свой обходил стороной.

Он должен оставаться трезвым. И уехать отсюда при первой же возможности. Домой, в «Мельницу», к Софи. Как только Ник вновь ее обнимет, все опять станет прекрасно.

В нескольких улицах от отеля, под теми же самыми звездами, задыхаясь, проснулся Тони. В окно смотрела луна. Он лежал с гулко колотящимся сердцем: волнение, обильный ужин, вино… Воздуха не хватало. Неужели сердечный приступ? Тони попытался расслабить мышцы, успокоиться – но чем больше старался, тем хуже ему становилось.

Во сне в голову пришла и теперь горела там неоновой рекламой ужасная мысль: а вдруг Лора, вернувшись домой, расскажет Марине, что с ним виделась? «Знаешь, чем я занималась в эти выходные, мам? Ездила повидаться с твоим старым учителем рисования. Думала, он мой отец».

Тони снова и снова твердил себе – не расскажет. Лора явно горела желанием сохранить визит в тайне. Устроила этакую секретную военную операцию. Марина понятия ни о чем не имеет, и вряд ли Лора помчится докладывать матери о своей самодеятельности.

Вряд ли, однако не исключено. Возможно, разочарование от того, что ее надежды рухнули, возьмет верх над осторожностью, и Лора попытается загнать Марину в угол. И выудит правду.

Что тогда? Господи Всемогущий, что тогда?! Если Марина сломается и все расскажет, Лора вернется в Пеннфлит: от ее симпатии к милому провинциальному художнику не останется и следа; она будет в гневе. И ему придется вслух объявить, что он не желает ее знать. От этой мысли Тони громко застонал. Рядом шевельнулась Венди.

– Что с тобой? – пробормотала она.

– Переел шоколадного мусса. – Он успокаивающе сжал ей руку. – Ничего страшного.