Однако улыбка сбежала с лица Изабель, как только она услышала обещанный рассказ о произошедшей катастрофе: принцы в тюрьме, и, скорее всего, надолго, если только не будет решения о смертной казни как каре за оскорбление Ее Величества королевы. В адрес первого министра летело много обидного, но он не стерпел обиды, нанесенной королеве. Ходили слухи, будто он любовник королевы или даже ее законный муж!

– Госпожа принцесса зовет вас на помощь, герцогиня, – прибавил де Немур, протягивая запечатанное письмо. Изабель сразу узнала на нем знакомую печатку. – Рядом с ней – никого, – продолжал он, – кроме невестки, которая действует ей на нервы, и маленького внука. Госпожа де Бутвиль, ваша матушка, привезла ей маленького герцога, потому что он жил у нее в Преси, когда в Париже жить стало опасно. Вы знаете, как привязана к вам принцесса. У меня создалось впечатление, что она доверяет только вам.

– А мой брат? Он сейчас где?

– Он, конечно же, в Шантийи и прилагает все силы, чтобы как-то образумить всех тех, кто туда устремился, не ведая почему. Он и обратился ко мне с просьбой отправиться к вам. Чуть было не забыл, он тоже передал для вас письмо. Вот оно!

В письме было всего несколько строк. Прочитав, Изабель не могла не улыбнуться – она словно услышала и увидела брата перед собой.

«Я выбрал де Немура, решив отправить вам эти несколько строк, сестричка! Мне показалось, что чуть ли не год траура под вдовьей вуалью – более чем достаточно. А этот человек – весь ваш… Франсуа».

Изабель едва заметно покраснела – в глубине души она была очень растрогана милым братским благословением – и спрятала письмо за корсаж. Посреди ночи она позволила своему гостю навестить ее в спальне и со страстным пылом доказать, что в искусстве любви он стоит ее покойного супруга. Изабель забыла, как приятно чувствовать себя обожаемой, быть как богиня, а потом покоряться и стонать, как все земные женщины…

На заре следующего утра Изабель отправилась в путь, оставив в Шатильоне маленького сына на руках кормилицы и целого штата надежных нянек. С собой она взяла только Агату де Рику и Бастия, который вел на поводу лошадь герцога де Немура, так как сам герцог был приглашен путешествовать в карете. Причина на это была весьма прозаической: герцог спал на ходу. Даже для молодого человека безумная ночь любви после долгой и изнурительной скачки может оказаться утомительной. Прекрасный Амадей, оказавшись в карете, не скрыл своего удовольствия, устроился в уголке и мгновенно заснул, не обратив ни малейшего внимания на насмешливые взгляды обеих женщин. Изабель тоже чувствовала усталость, но отрадное любовное приключение придало ей энергии и наполнило бод-ростью.

Прибыв в Шантийи, она поняла, что ей понадобится и то, и другое. Великолепная усадьба утратила свой райский вид, в ней царил хаос, метались растерянные женщины. Франсуа, научившийся за это время командовать солдатами, не смог навести порядок в этом доме. Сам он мечтал об одном – взять приступом Париж, арестовать подлого Мазарини и повесить его на Гревской площади на одной виселице с коадъютором, а затем немедленно отправиться за своим обожаемым командующим в Венсенский замок.

– Когда вы увидите госпожу принцессу, – Франсуа тоже не мог себя заставить прибавлять к привычному титулу «вдовствующая», – вы поймете, что ваше присутствие здесь необходимо.

В самом деле, когда Изабель увидела согнувшуюся возле очага принцессу Шарлотту в халате, не выпускающую из рук платка, который она беспрестанно подносила к глазам, она ее не узнала. Куда исчезла великолепная Шарлотта, никогда не терявшая вкуса к жизни, всегда безупречно одетая, веселая и остроумная?

Принцесса, увидев Изабель, бросилась к ней, плача еще горше.

– Изабель, родная моя! Наконец-то! Наконец-то я смогу спать!

– Спать, дорогая принцесса? Разве сейчас время спать?

– Спать без кошмаров, я имею в виду. Стоит мне закрыть глаза, и меня осаждают кошмары. А днем вокруг меня толпится множество людей, все требуют от меня каких-то решений, а я понятия не имею, что нужно делать… Мои сыновья в тюрьме, а их сестра по-прежнему считает себя королевой и сеет повсюду вражду и рознь. Что мне делать, Изабель, я так нуждаюсь в помощи?!

– Именно для этого я к вам и приехала! И начнем мы с того, что вы вновь станете самой собой – великолепной принцессой де Конде. Сейчас я позову ваших горничных, чтобы они одели вас и причесали, как положено. А потом мы с вами как следует подкрепимся.

Изабель вышла из покоев принцессы и сразу же столкнулась лицом к лицу с Пьером Лэне, бургундцем, который на протяжении долгих лет был другом и лучшим советчиком семейства де Конде.

– Ах, госпожа герцогиня, я заезжал за вами даже в Шатильон, сделав крюк, возвращаясь из Бургундии! Вас так здесь не хватает!

– Меня вызвал мой брат де Бутвиль, и я очень рада видеть вас здесь, потому что у меня такое впечатление, что я попала в приют для сумасшедших.

– Признаю, некоторое сходство есть, но, если вы уделите мне несколько минут для разговора в ваших покоях, я постараюсь объяснить вам, что тут происходит.

Покои Изабель в Шантийи состояли из спальни, где сейчас хозяйничала Агата, и небольшой гостиной, где и расположились возле камина Изабель и Лэне. На столе их ждала легкая закуска, которая очень порадовала Изабель. Не теряя времени, Лэне набросал картину нового Шантийи, которого не могла узнать Изабель.

– Я не буду говорить о нашей дорогой принцессе, вы ее видели сами. Ограничусь одним только замечанием: принцесса, несмотря на полную свою растерянность, не желает уступить невестке ни капли принадлежащей ей власти. А невестка между тем проявила немалое мужество, защищая своего сына, она полна самых добрых намерений, однако госпожа принцесса, не имея к ней ни уважения, ни привязанности, держит ее в отдалении. Шантийи принадлежит ей, и, разумеется, никто не забывает, что она здесь полная хозяйка. Однако есть немало людей, которые хотели бы подчинить ее своему влиянию.

Во-первых, это ее духовник, аббат Рокетт, с которым вы не знакомы. Это молодой человек, вкрадчивый, ловкий, со смиренным выражением лица, сладким голосом и необыкновенно набожный[26]. Он постоянно осведомляет нас о том, что происходит при дворе и в городе, но откуда берет он свои сведения, знает только Бог! Он неустанно говорит о промысле Божьем и требует безоглядного повиновения.

Есть у нас еще господин де Ларуссьер, первый дворянин юного принца де Конти, он горячо одобряет каждое произнесенное принцессой слово, но сам не в силах предложить ничего толкового.

Затем у нас есть Далмас, начальник охраны нашего замка, который желает одного: жить в тишине и покое. Его девизом могло бы стать: «Обойдемся без историй!» В случае сражения он отдаст свою жизнь, не задумываясь, но пока дело не дошло до войны, предпочитает дремать.

Присоединим к предыдущим госпожу президентшу де Немон, так называемую подругу принцессы. Она, следуя советам мужа, твердит, что время – лучший лекарь и предпринимать ничего не надо.