– Слышу, не глухой, – охотник снял бесполезную в ночное время оптику и через обычный прицел провожал с трудом передвигающуюся в воде троицу.

– Мне нужна бумага, больше ничего. А если она спрятала ее не на острове?.. – сам у себя спрашивал Страхов и отвечал: – Тогда где?.. И вот так каждый день, каждый час. С ума сойдешь!

Плечи Рыжова мелко затряслись, и он шепнул, не оборачиваясь:

– Я разрешил разговаривать потому, что нас с воды не слышно. Но не просил смешить. Рацию отключил?

– Ага.

– Правильно. Клим может вызвать на связь в самый неподходящий момент.

– Интересно, чем он там занимается.

– Тихо, майор. Еще сорок-тридцать метров, и они наши. Слава, готов?

– Готов, – отозвался Третилов.

– Как и договаривались, бери того, что сзади. Если тот вырвется вдруг вперед, все равно он твой.

– Понял.

Чумаков промолчал, он страховал Третилова.

«Отлично!» – Алексей мысленно потер руки. Как ни хитрили беглецы, все же сила была не на их стороне. И Рыжов грамотно определил, что их путь к спасению лежал через эту косу, что расплелась под светом луны потускневшим ультрамарином, к «Ноеву ковчегу» с современным двигателем в девяносто лошадиных сил: «Мы охотники за удачей птицы цвета ультрамарин». Если бы солдаты были одни, затаились бы в чащобе, а не перлись сейчас по горло в холодной воде. Это ее инициатива, птички. И взгляда в оптику не хватило, предстояло большее, встреча с ней.

Страхов представил себя, идущего навстречу, несущего на лице ухмылку прорицателя, вернувшегося из далекого путешествия по коридорам времени, откуда собственно и подглядел будущее. «Поцелуемся?.. Жадно, как и тогда?» И она в какой-то степени обладала даром предвидения: «Что впереди, майор? Мост? С вооруженной охраной?»

«Провести хотел, сволочь?!»

А ты как думала, милая моя смоковница! Уже провел.

– Давай, Семен, пора...

– Я тебя застрелю, если не бросишь ныть под ухом, кретин! Не уйдут. Если только под воду. – Семен вел на мушке вооруженного автоматом Игоря Заботина. Третилов – Колю Трофимова. Безоружную девушку – Страхов. – После выстрелов все за мной, – предупредил Рыжов, – поднимать тела, чтобы не унесло в море.

Но он зря беспокоился. С расстояния в двадцать пять метров две пули, выпущенные профессионалами, просто обязаны были найти свою цель. И нашли. Подхватывая тело Игоря, который был ближе к ней, Ирина даже не посмотрела в сторону ярких вспышек. Не снимая с шеи Игоря автомат, Ирина перехватила его и послала в сторону вспышек длинную очередь. Магазин опустел, а она продолжала выжимать из автомата всю накопившуюся в ней злобу.

– Вот и все, майор, она твоя. – Рыжов подтянул тело Трофимова ближе к берегу, потом еще раз подошел к Третилову. Охотник лежал под обрывом, подмяв под себя ногу и щурился мертвым глазами на приятеля. – И этот твой, – зло обронил Семен. – Мне бы, дураку, не поддаваться на твой словесный понос, а грохнуть эту паскуду!

Ирина сидела на поваленном дереве. Ее бил озноб. Мокрая одежда прилипла к телу, майка обозначила ее маленькую грудь, острые плечи. Она остановила майора протестующим взмахом руки.

– Не надо... Если можешь, сделай это молча.

– Откуда ты знаешь, чего я хочу? – майор поймал себя на мысли, что в некоторых деталях картина повторилась: он смотрит то на нее, то на убитого ею Третилова, как взирал когда-то на тело Паши Суркова. Даже солдаты рядом такие же недвижимые, инициатива исходит только от нее.

– Ты ошиблась, детка. Тебе следовало...

– Да, мне следовало добить тебя.

– А ты умеешь ставить хорошие оценки, – ухмыльнулся он своему остроумию. – Так, подруга, говори, где моя домашняя работа и будем кончать с этим делом. Сколько неприятностей ты мне доставила, просто в голове не укладывается. Ну, где заготовка?

– Да, – откликнулся Семен, – отдай ему болванку, из которой его выточили.

– А ты полазь по острову, может, и набредешь на какую-нибудь бумажку, – Ирина улыбалась. Через силу, но улыбалась.

– Даже так?.. – Майор качнул головой. – Ну-ну... До рассвета у меня есть время.

– Леша, – снова встрял Семен, – надо уезжать отсюда, здесь мы ничего не найдем. Вспомни, где мы нашли рацию. И бумага где-то в доме. По дороге и разговоришь свою подругу. А если закопала на острове, сгниет скоро.

– Моя продукция не гниет.

– Хочешь поговорить за качество? – Рыжов с деловой миной на лице сел на пенек. – Давай. Мы же никуда не торопимся. Взойдет солнце, мы просканируем твою заготовку на свет. Поехали отсюда! – Он сорвался на крик. – Нам еще трупы грузить! Вызывай Росомаху, пусть подгребает.

– Росомаха? – спросил Страхов, больше вслушиваясь в эфирные шумы, нежели в голос.

– Да, – отозвались глуховатым голосом.

– Подгребай к берегу.

Лодка терлась носом о песчаный берег. Ее удерживал якорь, брошенный с кормы, и волны, отступающие от берега. Казалось, катер был умело расчален. Семен успел отметить этот факт, претендующий на определение «комфорт», и одним махом оказался на носу катера. Он едва не потерял равновесие, но его ботинки с рифлеными подошвами, ткнувшись мысками в выпирающую крышку люка, удержали его на месте. Он тут же развернулся, помог Чумакову забраться в лодку, а затем Страхову. Майор ни на шаг не отпускал от себя пленницу. Он толкнул ее в спину, и Чумаков, первым оказавшийся в кокпите, помог ей. Затем в кокпит спустился Семен Рыжов. Он был переполнен эмоциями, потому, наверное, отбросил ружье на сиденье дивана. В знак благодарности он поднял большой палец, адресуя этот жест Росомахе. Но увидел совсем другого человека.

Это было последнее, чему удивился Семен в этой жизни. И удивление было коротким. Интуиция каркнула ему в ухо: «Стреляй!» Потом пожала плечами: «Но для начала возьми ружье. Оно во-он там». Семен бросился за оружием.

Румын произвел два точных выстрела – как в тире. С простреленной головой вслед за Рыжовым за борт упал Чумаков, привставший с кормового дивана.

Романов лишь мельком взглянул на Ирину и словно не замечал лесника, он все внимание сосредоточил на Страхове. Майор пытался взвести курки на ружье.

– Отстрелю пальцы, – предупредил его Костя. Но не успел предупредить Андрея Каменева. Лесник, выдохнув с натугой, со всей силы ударил Страхова в лицо. Следующее мгновение могло стать для майора последним: лесник занес над ним свой охотничий нож.

– Оставь его, Андрей. А ты, майор, не двигайся. – Костя поиграл бровями. – Ты, наверное, успел оценить мою стрельбу.

Каменев едва владел собой. Он отказывался понять, что сидит рядом с убийцей родной сестры. Пусть не он лично убил ее, но кто-то из его людей. Его пальцы разжались, и охотничий нож с широким лезвием упал на сиденье, оттуда на настил...