— Все, что знал, я уже сказал, — затравленно произнес допрашиваемый. — Меня уже допрашивали неоднократно и каждый раз новый следователь.

— Ничего, — внушительно сказал Барковский, — это делается для вашего же блага. Расслабьтесь, не волнуйтесь, успокойтесь, не нервничайте, все будет хорошо.

От его спокойного, бархатистого, мелодичного голоса Рябуха незаметно для себя впал в состояние транса. Когда он очнулся, следователь с улыбкой сказал:

— Ну, вот, вы сообщили мне очень интересные сведения, которые я думаю, помогут найти настоящих преступников.

Рябуха с недоумением посмотрел на него:

— Какие сведения? Я же ничего вам еще не сказал.

— Ну какой же вы забывчивый, Петр Сергеевич, так, пожалуй, через пять минут, — его голос стал жестче и внушительнее, приобрел повелительные интонации, — вы забудете и обо мне, и о том, что я вас допрашивал сегодня.

Следователь улыбнулся и вызвал выводного. Когда он покинул следственный изолятор, никто из тех, с кем он общался, больше не помнил о нем, как не оказалось и записей о его посещении изолятора в соответствующих документах.

Юганов, а он и был тем человеком, который под вымышленной фамилией беседовал с Рябухой, действительно почерпнул из его сознания некоторую информацию. В материалах следствия фигурировал человек, который заключил договор аренды «Камаза» и на нем было сосредоточено все внимание следователей. Но этот человек, был не один, а с водителем машины, на которой они с Рябухой ездили к нотариусу заверять договор. Теперь Юганов знал их обоих в лицо. Возвратясь в гостиницу, где его ожидал Матросов, он телепатическим путем передал ему образы этих людей и рассказал о своей встрече с Рябухой.

— Первый по типу, похож на обрусевшего эстонца, — поделился он своими соображениями с Сергеем, — во всяком случае, по-русски он разговаривал почти без акцента, а вот второй, скорее всего, араб. Во время их встреч с Рябухой он молчал и старался спрятать лицо.

— Но почему Рябуха не рассказал о нем следователям? — удивился Матросов.

— Он говорил о нем на первом допросе, но примет его не запомнил — ни внешности, ни голоса, и его перестали спрашивать об этом, — объяснил Василий. — Мне и то не сразу удалось обнаружить в сознании Рябухи его образ. Вообще, у меня создалось впечатление, что основной фигурант в этом деле именно этот араб, а эстонец — так себе, шестерка на подхвате.

Матросов подумал.

— Да, это вполне логично, с арабом этот Рябуха еще подумал бы стоит связываться или нет. А эстонец похож на русского. Психологически рассчитано правильно.

8.

К проходной ЗАО «Интерферон» Матросов подошел не сразу. Вначале по укоренившейся привычке, он исследовал близлежащие улочки и переулки, обошел здание фабрики кругом. К его удивлению, оно не было очень большим. Обыкновенное трехэтажное здание, огороженное каменным забором, с железными воротами для въезда машин. Внутренний двор фабрики также не был особенно обширным. На территории двора он заметил несколько грузовых машин, возле которых никого не было. Выбрав удобную позицию, Матросов стал вести наблюдение за воротами фабрики, но к его удивлению за весь день из них не выехала ни одна машина. Перед окончанием рабочего дня он переместился ближе к проходной.

Ровно в шесть часов вечера из нее стали выходить люди. Их было не очень много, в основном женщины и несколько человек мужчин. Один из них направился в расположенный неподалеку пивбар. Матросов последовал за ним. В баре посетителей было не очень много, но свободных столиков не оказалось и, взяв кружку пива с сушеной рыбой, он подошел к столику, где сидел человек, за которым он наблюдал.

— Не возражаешь, если я присяду, здесь, — спросил Сергей.

— Да, мне то что, садись, если хочешь.

Матросов уселся за стол, отхлебнул из кружки, затем сноровисто очистил тарань, разломил ее на несколько частей и подвинул тарелку к парню:

— Угощайся.

Тот поблагодарил и взял небольшой кусочек рыбы. Разговорились. Когда Матросов заказал еще пива и себе и собеседнику, познакомились. Оказалось того зовут Денис. Сергей в ходе беседы рассказал, что приехал из Рязанской области в Москву в поисках работы.

— У нас в Чучково, — жаловался он, — заняться нечем. До ближайшей железной дороги полсотни верст. Перебивался случайными заработками, потом надоело. Вот и решил в столицу податься.

— А ты думаешь здесь лучше? — хмыкнул Денис, глотнув пива. — В столице, брат, работу найти, конечно, не трудно, но платят гроши. А надо еще где-то жить, чем-то питаться.

— А ты сам — то где работаешь? — как бы невзначай поинтересовался Сергей.

— Да здесь через дорогу, раньше была ткацкая фабрика, а теперь акционерное общество, «Интерферон» называется.

— Слушай, — с надеждой в голосе спросил Матросов, — а вам рабочие не нужны? Ну, там грузчики или шоферы?

Денис пожал плечами.

— Не знаю, может и нужны, но сдается мне, этот «Интерферон» скоро в трубу вылетит.

— С чего ты так решил?

— Да, производства почти нет, — пояснил Денис, — как новый хозяин объявился, так ткань и перестали производить. Говорят, спросом не пользуется, мол, лавсан вышел из моды. Поэтому сырье практически не поступает. Ткачих почти всех поувольняли.

Он хмыкнул:

— Хлопка нет, а диметилтерефталат бочками получаем, говорят, еще по старым договорам. Я в цехе работаю, где из него лавсан делают, уже девать эти бочки некуда, приходится их куда-то отвозить.

Василий предложил выпить по сто граммов, Денис не отказался.

— Так говоришь бесполезно к вам устраиваться на работу? — после того, как в бутылке осталось меньше половины водки, опять вернулся к предыдущей теме Матросов.

— Да, нет, ты попробуй, — сказал слегка захмелевший Денис, — может какое время еще продержимся, платят неплохо, да и зарплату не задерживают.

— А, что хозяин ваш из «новых русских» будет? — спросил Сергей.

— Скорее из «новых грузин», — засмеялся Денис, — по фамилии Липартия. Липа, одним словом, его тут никто и не видел. Всем заправляет тут чеченец один, Бинаев.

— Вот дожили, — вздохнул Сергей, — как богач- то или грузин, или армянин, или кто еще.

— Точно, они коммерции давно обучены, не то, что мы, русские, — согласился Денис.

После еще одной бутылки новые приятели изрядно захмелели. Матросов осторожно расспрашивал собутыльника о Бинаеве, но ничего особенного больше не узнал. Единственно, что его заинтересовало, это то, что на фабрике появляются разные лица «кавказской национальности», как стало принято называть уроженцев кавказских республик.

— Как-то даже видел у него одного араба, — сказал Денис, пьяно хихикнув, — ну вылитый Ясир Арафат.

— Слушай, — вдруг заинтересовался Матросов, — а куда же деваются бочки с этим, как ты его назвал, метилом, что ли, если лавсан вы не производите.

— Не с метилом, — снисходительно ответил изрядно пьяный