Я молчала, глядя лишь в его ослепительные глаза, полные ночной тьмы и алых звезд.

– Почему ты ушла?!

– Я так решила. Все будет хорошо. Не волнуйся, – не мой голос. Чужой. Холодный.

– Я не могу не волноваться, Зантарен наверняка станет искать тебя!

Пауза, вязкая, как паутина.

– Какое тебе дело до моей жизни, Грегор? – еще немного и неестественно звонкий голос хрустнет и рассыплется на осколки. – Мы друг для друга чужие…

Мужчина застыл, словно из огня упал в ледяное озеро.

– Лилиана, я же говорил тебе немного подождать. Ты из-за этого расстроилась, да? – он тихо выдохнул и вдруг снова прижался к моим губам. Сжимая лицо в горячих ладонях. Словно сдерживая крик, рвущийся из груди. Его. Моей. – Я люблю тебя, – раздался хриплый шепот. – Люблю. Жить без тебя не могу…

Тонкое лезвие, медленно входящее в сердце. Хруст битого стекла под обнаженными ступнями.

– А я не люблю тебя, Грегор.

Беззвучно. Почти одними губами. Бесчувственно, как кукла.

Мужчина резко замер, вглядываясь в меня холодеющей тьмой своих глаз.

– Я тебе не верю.

Пульс в висках… Грохот.

– Оставь меня. Прошу тебя. Мы славно провели время, но этого хватит.

Кажется, я никогда еще лгала так виртуозно. И только в голове стучало, разрывая мои мир на куски: “Не верь, пожалуйста, не верь мне!”

Грегор был ошарашен. Несколько мгновений он не говорил ничего. Только смотрел в глаза, пытаясь найти там ответы. Но их не было.

Потом медленно поднялась вверх его ладонь без перчатки. Светлая кожа с немного выпуклым рисунком вен, который мне всегда так нравился.

Предвкушение касания, предчувствие, как перед ударом грома. Еще мгновение, и каждая его эмоция проникнет под кожу, растворяя, отравляя сладким безумием…

Мурашки пробежали по спине. Я закрыла глаза, резко выдохнув.

Но ничего не произошло.

Открыла вновь и поняла, что он так и не двинулся с места, опустив руку. Не прикоснувшись ко мне.

– Ну вот и все, – тихо прошептала я, смело взглянув в озера ночного мрака. Последний раз.

А потом развернулась и пошла прочь. Почти побежала, оставив позади гнетущую тишину.

Уже третий день подряд он пил. Сладковатый запах рома, казалось, пропитал кожу. Грегор все также просыпался с рассветом, а ложился около полуночи. Все также безупречно выглядел и в императорской тюрьме всегда был вовремя. Походка Палача была тверда, как и прежде. Никто не мог бы даже заикнуться о том, что ашаи Вильерт не выполняет своих обязанностей или порочит благородный облик мастера пыток. Темный облик. Только люди, которым доводилось встречать его в это время, могли бы сказать, что его черный взгляд блуждал в других мирах.

Грегор закончил работу поздно. Как и все последние дни он покидал тюрьму, когда ее шпили окрашивались в призрачный свет луны. На улице стало холодать, но мужчина едва накинул на плечи длинный тяжелый плащ с кожаной оторочкой и вышел за ворота. Ему не хотелось идти домой.

Ночь укрыла улицы черными крыльями, и только желтый свет редких масляных фонарей освещал путь. Ноги сами несли мужчину вперед. Он не задумывался о направлении, не разбирал пути. Его взгляд был направлен четко перед собой, но он почти не разбирал дороги.

Слишком много мыслей было в голове. Слишком сильно шумело. Давило на виски.

“Все верно, все произошло так, как и должно было”, – говорил он сам себе, но и сам себя не слышал.

“Так будет лучше”…

На лице застыла жестокая маска. Изредка, в ответ на ту или иную мысль, губы пытались приподняться в саркастической улыбке. В иронии над самим собой. Но неподвижная маска оставалась на месте. Чуть прищуренные черные глаза, еле заметно сдвинутые брови, сжатые до хруста челюсти.

Ему казалось, что вся его жизнь похожа груду хрусталя. Дорогого, но разбитого на осколки. И каждый день он ходит по ее прозрачной, искрящейся крошке.

Грегор Вильерт. Так много и так мало в его имени.

Правая рука императора. Почетное звание, о котором мечтают десятки ашаи.

Мастер пыток. Отвратительная должность, послужившая ценой за это звание.

Сильнейший колдун черного потока. Магия, которой завидуют сотни колдунов по всей империи.

Черный палач. Клеймо, внушающее ужас и презрение тысячам.

Он был золотой монетой, одна сторона которой отталкивала, а другая – наоборот манила возможностями. Только сам Грегор предпочел бы совсем другую жизнь. Жизнь, в которой он мог бы позволить себе быть просто человеком.

Теперь ему казалось, что Лилиана Мальтер в очередной раз доказала лишь одно: он не способен на обычную жизнь. И мечтать об этом просто не стоит.

В какой момент он решил попробовать? Неделю назад? Или месяц, когда только-только встретил ее? Захотел рискнуть.

Нет. Все идет так, как должно. Как сказал Карвиш: “Все к лучшему. Рано или поздно любая рана заживает. Особенно на сердце Черного палача…”

Похоже, парень понимал больше, чем он сам. Молодой слуга. Старый друг.

Вильерт вздохнул, еще раз пытаясь уверить себя в собственной правоте.

Мимо него совсем неподалеку выскользнула из подворотни мрачная тень. Какой-то мужчина, скрытый рваным плащом, медленно передвигал ногами, старательно изображая больного или припадочного. Либо так оно и было на самом деле, либо перед Грегором вор, который среди ночи решил напасть на незадачливого прохожего.

Вильерту было плевать. Он лениво склонил голову набок, разглядывая мужчину. А потом просто снял перчатки.

В ту же секунду странный человек замер в нескольких шагах впереди. Его руки выскользнули из-под плаща, и на каменные плитки мостовой выпал нож.

Уголок рта Палача изогнулся в презрительной усмешке.

А уже в следующий момент субъект ощутимо затрясся и попятился назад, пытаясь скрыться там, откуда явился. Но, сделав неловкий шаг, упал в лужу и тихо завыл.

Черный палач невозмутимо прошел мимо, даже не взглянув на незадачливого вора. Медленно он надел обратно перчатки, продолжая размышлять.

“Магия все еще работает, – сказал он сам себе с иронией, – тебе повезло, Грегор. Ну что, ты все еще уверен, что готов отказаться от этого?..”

“Признайся, – продолжал циничный голос в его голове, – Вряд ли тебе удалось бы гармонизировать потоки, если бы Лилиана осталась с тобой…”

“Но я мог бы попробовать”, – отвечал кто-то другой, кто-то, чье сердце обливалось кровью.

Грегор покачал головой, стараясь выкинуть из головы оба голоса. А потом незаметно свернул на улицу, которая была слишком далеко от его собственного дома. Когда он пришел в себя, оказалось, что ноги вывели его к жилищу Лилианы. Он недоуменно замер посреди дороги, вглядываясь в высокие стены дорогого постоялого двора, свет в окнах которого давно потух.