они думают, что в богатых домах живут исключительно жирафы?

Окей, пусть так! Только вот и я далеко не промах.

Подставив к кухонной тумбе табуретку, забралась на неё и победно улыбнулась.

Вот так―то!

— Чай, где же ты… ― поочередно открывала дверцы, ― ммм… крупа, соль, что―то зеленое… что―то красное и ужасно похожее на перец. Здесь кукуруза, а там… ― слегка откинувшись назад и, встала на носочки, пытаясь заглянуть на самую верхнюю полку.

— А там сахар, ― неожиданный голос заставил меня резко развернуться, но нога скользнула к краю и, не устояв, я с визгом полетела вниз.

Дарен моментально оказался рядом и подхватил меня как раз в тот самый момент, когда я в страхе зажмурилась, думая, что обреченно окажусь на полу.

Почувствовав опору, вцепилась пальцами ему в плечи, сминая идеально отглаженную ткань и ощущая, как его руки сильнее обнимают спину.

Он держал меня так крепко, словно боялся, что я всё еще могу упасть, а мне до дрожи захотелось падать снова и снова, лишь бы всегда чувствовать его так близко. Безумие? Возможно. Но как же я хотела, чтобы оно не кончалось.

Медленно открыв глаза, встретилась с его голубыми глазами и тут же замерла, утонув в их невероятной нежности. Второй раз за пять минут я случайно оказывалась в объятиях мужчины. Но только если в руках Грега мне было спокойно и уютно, то в Его руках у меня бесконтрольно перехватывало дыхание.

Когда его руки скользнули вниз по спине, инстинктивно приоткрыла губы и задрожала. Дарен так осторожно поставил меня на ноги, словно одно неосторожное движение могло разбить меня, как хрупкое стекло.

Ощутила, как он убрал руку с талии, а затем медленно потянулся себе за спину. Всего две секунды услышала звук открывающейся дверцы, а через пять ― его тихий голос:

— Вот чай, ― он поднял вверх небольшую оранжевую коробочку, теперь в его словах слышался укор, а нежности ― как ни бывало.

— Но полка…

— …в тумбочке, ― твердо пояснил он, ― не в шкафу.

Вот он ― тот самый, неловкий момент.

Постоянно выставлять себя дурой ― что может быть проще для дуры?

— В столе… ― прошептала, теперь отчетливо вспоминая слова Элейн. ― Верно… совсем вылетело из головы…

— Растерянность в мыслях, дрожь в теле… это естественно, учитывая, что ты готова была отдаться Грегу Мартину прямо в моей чертовой гостиной.

Вздрогнула и тут же подняла на него свои глаза.

— Что ты сказал?

Я на самом деле думала, что ослышалась, но его лицо подтвердило всё еще до слов:

— Ты прекрасно слышала, ― он бросил взгляд полный ярости и ненависти, а затем скинул с себя мои руки, заставляя задрожать сильнее. ― Или будешь отрицать, что несколько минут назад ты весело смеялась, охотно на него запрыгивая?

— Что? ― казалось, что я вот―вот лишусь дара речи. ― Мы просто танцевали…

— Держишь меня за идиота? ― рычал он, и я чувствовала его гнев каждой клеточкой. ― Думаешь, я не знаю, как люди смотрят друг на друга, когда просто танцуют, а когда думают о том, как бы поскорее остаться друг с другом наедине? ― из последних сил сдерживала обиду, надеясь, что он остановится. ― Он проявил к тебе интерес, а ты и рада, верно?! Тебе понравилось, что такой статный и обеспеченный мужчина обратил на тебя внимание, да? Ну еще бы! Сам доктор Грег Мартин собственной персоной!

— Прошу… это не так…

— Ты ведь заприметила его еще на том вечере, я прав? ― Дарен и не думал прекращать. Его гнев, кажется, становился лишь сильнее. ― Тогда тебе показалось, что он довольно неплохой вариант, ведь так? Холостой, красивый, богатый… так ты рассуждала?

Мои губы дрожали, но я всё ещё отчаянно вертела головой:

— Хватит…

— Ты решила, что тебе нужен кто―то еще? Решила, что он будет твоим запасным, если со мной ничего не получится? ― вздрогнула, поймав его бешеный взгляд. ― Скажи, я прав? Я по глазам твои вижу, что если бы вы были одни, то ты бы уже давно не думая прыгнула к нему в койку!!

И тут я не сдержалась.

Как бы больно мне ни было, собрав всю свою обиду в кулачок, замахнулась и со всей возможной силой ударила его по щеке. Слезы ручьями лились по лицу, ладонь горела от резкой пощечины, а сердце так сильно терзалось, что, казалось, я не справлюсь.

Дарен на мгновение прикрыл глаза, и я этим воспользовалась:

— Я никогда не лягу в постель из―за денег или статуса, ― слова резали, словно кинжал по живой плоти, но я преодолевала боль.

— Почему? ― он резко схватил меня за локти и прижал к себе. В его глазах горел тот же дьявольский огонь, но я продолжала вызывающе на него смотреть. ― Разве это так сложно? А? Скажи мне! ― Дарен встряхнул меня. ― Скажи мне, Эбигейл, почему ты не легла бы под него? В чем истинная причина?!

— В том, что для меня это значит навсегда отдать человеку своё сердце, ― сквозь слезы, но сжав зубы, тихо ответила я, ― но вряд ли вы в состоянии это понять.

Еще на секунду задержав на нем свой взгляд, сделала усилие и решительно выдернула свои руки из его хватки. Практически выбежала в коридор, чувствуя, что ещё лишь мгновение, и просто потеряю силы. Пройдя несколько шагов, вцепилась в стенку, потому что за пеленой просто не различала дороги.

Слышала, как Дарен зарычал, со всего размаху стукнув кулаками по столу, и это вызвало сильнейшее жжение внутри.

Я ненавидела его.

Ненавидела рассудком, здравым смыслом и этой щемящей болью в груди… но вместе с тем, именно из―за этой самой боли понимала, что какие бы доводы не приводил мой разум, моя душа ведала то, о чем до этих самых пор не подозревала даже я сама.

И пока мой ум шаг за шагом разбивал моё чувство на миллион мельчайших осколочков, сердце старательно собирало их воедино.

18. Эбигейл

Страх ― величайшее оружие в мире. Он может разрушать нас, но одновременно и давать силы, чтобы сражаться. Он наш друг, но вместе с тем и враг. До тех пор, пока ты контролируешь его ― он служит тебе, но, если ослабеваешь хватку, понимаешь, что он способен убить.

Наши чувства так же могут сделать нас сильнее или же окончательно сломать. Они похожи на страхи. Они связаны с ними. Мы часто боимся рисковать, и выбираем тот вариант, который кажется наиболее безопасным, а именно ― задавить в себе