Этим двум крайностям, которыми были варвар и цивилизованный человек, отвечают два понятия, взятые из истории в сочетании с мифами, – чичимеки и тольтеки. Чичимеками были кочевые племена охотников и воинов с равнин и гор севера. В мифическом прошлом они жили, питаясь одним мясом диких животных, «которое они ели сырым, так как они еще не понимали пользы огня… (Они одевались в шкуры зверей и) не умели строить жилища, а жили в пещерах, которые они уже находили готовыми, или делали несколько небольших жилищ из веток деревьев и покрывали их травой».

В начале XVI века ацтеки и другие племена, входившие в империю, такие, как отоми из Шилотепека, соприкоснулись с северными варварами в регионах Тимильпан, Текосаутла, Уичапан и Нопаллан и стали торговать с ними, держась от них, однако, на известном расстоянии. «Те, кого называли теочичимека, то есть совершеннейшие варвары, или сакачичимека, то есть дикие лесные люди, обитали в глубине страны, далеко от деревень, и жили в хижинах, пещерах и лесах; у них не было постоянного места жительства, и они скитались, как кочевники, с одного места на другое. Когда ночь заставала их в дороге, они спали в пещерах, если им удавалось их найти. У них был владыка или вождь… и у этого вождя была только одна жена. И точно так же все другие чичимеки имели только по одной жене. Никто не мог иметь двух жен, и каждый жил сам по себе со своей супругой в поисках средств к существованию…»

В этом же самом повествовании, которое было продиктовано отцу Саагуну его ацтекскими информаторами, далее описываются эти дикари, одетые в шкуры, с луками и стрелами в руках, умеющие использовать растения и коренья. «Это они впервые нашли и использовали корень под названием пейотль; тем, кто его ест, он заменяет вино. Точно таким же образом они применяют вредный древесный гриб нанакатль, который, как вино, вызывает состояние опьянения… Их пищей были травы и плоды опунции, корень под названием симатль и другие, которые можно найти, копая землю… мицкитль (акация со съедобными плодами), а также цветы и плоды пальмы ицкотль. Они умели доставать мед с пальм, агав и у (диких) пчел… Они ели кроликов, зайцев, оленей, змей и большое количество птиц. И так как они ели пищу, никак не приготовленную и не смешанную с чем-то другим, они были здоровыми и сильными и жили долго. Редки были случаи, когда кто-то умирал; и тогда это был такой старый человек, а волосы его были настолько седы, что умирал он от преклонного возраста».

Ценность этой картины из жизни варваров состоит не только в том, что она дает точную информацию о среде обитания, одежде и пище дикарей, но и в том, что она отражает направление мыслей ее авторов, оседлых, живущих в городах индейцах. В их глазах варвар был «человеком природы»: он был сильнее и здоровее городского жителя, он обладал тем manuum mira virtus pedumque, которое в De Natura Rerum поэт видит в древнейших людях.

Ацтеки прекрасно понимали, что четыре или пять веков до этого они жили точно так же. В те далекие времена они называли себя «варварами Ацтлана», чичимека ацтека, и вели точно такую же первобытную жизнь в течение очень длительного времени, «дважды по четыреста лет, десять раз по двадцать лет и четырнадцать лет», пока не началось их переселение. И не случайно их прежнее место обитания после Ацтлана называлось Чикомоцток («семь пещер»). Можно спросить: за счет чего же они жили? «Своими стрелами они убивали оленей, кроликов, диких зверей, змей, птиц. Они ходили, одетые в шкуры, и ели то, что сумели найти». Поэтому они были настоящими кочевниками, занимающимися собирательством и охотой и живущими так, как продолжали жить индейцы на севере Мексики еще долгое время после испанского завоевания.

Процесс адаптации к чужой культуре, благодаря которой варвары, проникшие в центральную долину, вскоре переняли обычаи, язык, законы и манеры оседлых цивилизованных людей, известен нам из хроник правящего дома Тецкоко. Члены этой династии высоко оценивали тот факт, что являются прямыми потомками Шолотля, вождя чичимеков, который возглавлял орды варваров, пришедших утвердиться здесь после падения империи тольтеков.

Шолотль и двое его преемников по-прежнему жили в лесных пещерах. Четвертому правителю, Кинацину, понравилась городская жизнь в Тецкоко, и он заставил своих соплеменников обрабатывать землю. Некоторые из его людей восстали и убежали в горы. Пятого правителя, Течотлалацина, обучила тольтекскому языку женщина из Кольуакана, и он стал привечать в своей столице Тецкоко цивилизованных людей и принимал их в свое племя. Наконец, настал черед Иштлильшочитля, который перенял все «тольтекские» обычаи, то есть обычаи цивилизованных людей, говорящих на языке нахуатль, чья культура достигла своего пика до прихода кочевников. А после него был его сын Несауалькойотль, который производит впечатление самого типичного и утонченного представителя классической мексиканской культуры. Вся эта трансформация заняла не более двухсот лет.

Ведь когда варвары достигли центрального плато, они столкнулись не только с остатками высокоразвитой цивилизации тольтеков, но и с людьми, у которых все эти культурные обычаи были все еще в ходу. Тула, без сомнения, была уже покинута, а государство тольтеков пало, но язык, религия и обычаи тольтеков сохранились в Кольуакане, Чолуле, Шочимилько, Чалько и многих других местах. Другие небольшие города, такие, как Шальтокан, были населены племенем отоми, оседлыми земледельцами с простыми нравами, которые, тем не менее, долгое время жили под влиянием тольтеков.

Свои города-государства пришельцы строили поблизости от городов тольтеков или племен, сильно подверженных тольтекскому влиянию. То же самое относилось к городам-государствам племен, которые продолжали прибывать с северных степей. Позже всех появились ацтеки. Все эти племена переняли политическую и социальную структуру своих предшественников, их богов и искусства. Они заимствовали у них форму города-государства с его советом и династией правителей, сановников, рыцарские ордена, поклонение сельским божествам, календарь, письменность, полигамию и игры в мяч. Всего того, что не смогли сделать Теодорих, Боэций и Кассиодор в Италии после падения Западной империи, мексиканцы достигли после падения Тулы; и нужно признать, что в истории человеческих цивилизаций это – самый необычный успех.

Поэтому ацтеки и их соседи знали, что они находятся на стыке двух генеалогических линий: одна из них тянется к варварам, которые ни в коей мере не позорили их и чью воинственность они культивировали, а другая ведет к тольтекам, цивилизованному народу, сделавшему своим символом Кецалькоатля, родоначальника искусств и науки, защитника знаний.

Как наследники тольтеков они ставили себя на одну доску с теми народами, которые не были варварами, а были «людьми каучука и соленой воды (Ольмека-Уицтотин), которые живут в тех краях, где рождается солнце, и которых никогда не называют чичимеками». Особенно это относилось к племенам, которые жили в провинции Шикаланко (на юге современного штата Кампече) и которые, находясь между миром мексиканцев и миром майя, состояли в дружеских отношениях с империей ацтеков, не подчиняясь ей.

Следовательно, в древней Мексике перед нами явный случай культурной солидарности, находящийся над политическими границами, явно сознательный союз, который принял традиционную форму тольтекского мифа. Можно добавить, что этот миф богат историческими элементами, смешанными с символическими фигурами. Индеец из Теночтитлана или Тецкоко, из Уэшотла или Куаутитлана считал себя не членом только данного племени или жителем данного города, а цивилизованным человеком, являющимся частью высокоразвитой культуры. Этим он противопоставлял себя не только чичимекам, оставшимся в кочевом, диком состоянии, но и простоватым отоми, и пополока, «говорящим на варварском языке», и тениме, «варварам, очень неуклюжим, глупым и неотесанным». Под этим понятием высшей культуры подразумевалось обладание определенными знаниями, занятия определенными искусствами, предписанный образ жизни и поведение, отвечавшее определенным заданным правилам.