До нас дошли источники, содержащие информацию о киятах — потомках и родственниках Мамая, действовавших в конце XIV-XVI вв. Эта информация, равно как и данные топонимики, археологии и нумизматики, не то чтобы скрывается от читателей специалистами — она просто замалчивается. А между тем судьба потомков Мамая и их родственников и в самой Золотой Орде, и в чингизидских государствах более позднего времени способна пролить свет на истинное отношение к Мамаю в золотоордынской политической традиции после его смерти.

Информация о прямых потомках бекляри-бека, оставшихся в Золотой Орде после его смерти, довольно немногочисленна. В частности, тимуридские историки сообщают, что один «сын Мамака» был в 1391 г. захвачен в плен Амиром Тимуром, когда шел на соединение с ханом Токтамышем, чтобы вместе с ним принять участие в битве на Кондурче.[617] И хотя тимуридские исторические сочинения не содержат сведений о его дальнейшей судьбе, современные авторы высказывают предположение, что он погиб или был казнен в плену.[618] А.А. Шенников, исследуя «Родослов князей Глинских», приходит к выводу, что один из сыновей Мамая в 1380-е гг. бежал в Литву, а второй владел родовым уделом в районе Червленого Яра и Глины.[619] По-видимому, второй из сыновей Мамая и тождественен «сыну Мамака» тимуридских историков. Как бы то ни было, эти сведения позволяют сделать два вывода. Во-первых, дети Мамая сохранили влиятельное положение и владения в Золотой Орде, что вряд ли Токта-мыш позволил бы сыновьям «узурпатора» и «сепаратиста»: изменников золотоордынским ханам уничтожали со всем родом. Во-вторых, тот факт, что сын Мамая намеревался сражаться вместе с убийцей своего отца Токтамыш-ханом против иноземных захватчиков, позволяет предполагать, что Токтамыш не преследовал род своего соперника (и, как мы предположили выше, оказал или позволил оказать Мамаю посмертные почести), что позволило сыновьям бекляри-бека примириться с новым монархом.

Члены одного татарского рода, проживавшего в Саратовской и Симбирской губерниях, в шаджара (генеалогии), составленном около 1895 г., возводили свое происхождение к «Мамай-хану» через его сына Алимджана. Исследователи высказывают обоснованное сомнение в том, что это мог быть знаменитый бекляри-бек: исходя из числа поколений его потомков, упомянутый «Мамай-хан» должен был жить не позднее XVI-XVII вв. и являлся, скорее всего, мишарским феодалом, носившим то же имя.[620] Однако сам факт, что составители генеалогии считали своим предком золотоордынского Мамая (хотя и не смогли убедительно доказать свою связь с ним), позволяет сделать вывод, что в их глазах он являлся не врагом татар, Золотой Орды, а ее могущественным правителем.

Еще одна ветвь киятов оказалась тесно связанной с потомками Шибана, сына Джучи. Д.М. Исхаков на основании ряда источников предположил, что золотоордынские кияты изначально являлись кланом, состоявшим на службе у Шибанидов.[621] Вполне возможно, что после падения власти Тенгиз-Буги в Синей Орде его потомки и родственники нашли убежище как раз во владениях потомком Шибана. Такой вывод позволяют сделать и сведения Утемиша-хаджи, согласно которым Исатай, Джир-Кутлуг и Тенгиз-Буга притесняли восточных Джучидов — за исключением Шибанидов, которые в память о прежних дружеских отношениях могли выказать благорасположение их потомкам.[622] По-видимому, из числа этих киятов был и эмир Урусчук (Урус Хак) — один из военачальников Токтамыша, сражавшихся против Амира Тимура в битве на Кондурче в 1391 г., возможно, вместе с Шибанидами, также участвовавшими в этом сражении.[623]

Есть также сведения о том, что кияты впоследствии состояли на военной службе и у ханов-Шибанидов, возглавивших в XV в. левое крыло Улуса Джучи, именовавшееся с этого времени Тюменским юртом или, как его принято именовать в историографической традиции, «государством кочевых узбеков».[624] Один из них, Бузунджар-бий, по мнению узбекского исследователя Б.А. Ахмедова, даже претендовал на трон узбекского государства в конце 1460-х гг. (правда, это мнение впоследствии было убедительно опровергнуто).[625] В составе войск Мухаммада Шайбани-хана кияты участвовали в завоевания государства Тимуридов в начале XVI в.[626] По сообщению Махмуда б. Вали, бухарского историка середины XVII в., в его время кияты являлись одним из наиболее влиятельных кланов бухарской знати.[627] Эмиры из племени кият упоминаются и в Хивинском ханстве XVII-XVIII вв.[628] Встречаются представители племени кият и среди казахской аристократии в Ташкенте конца XVIII в.[629] Полагаем, эти кияты также могли быть потомками Тенгиз-Буги, а не его двоюродного брата Мамая, поскольку судьба бекляри-бека и его потомков была связана с западным крылом Золотой Орды.

В середине XVI в. клан Кият являлся одним из наиболее влиятельных аристократических родов, игравших ведущую роль в управлении Крымским ханством.[630] И если в восточном крыле кияты происходили, вероятно, от Тенгиз-Буги и других «восточных» киятов, то крымские, несомненно, унаследовали свои владения и влияние на полуострове от крымской ветви рода — той самой, к которой непосредственно принадлежал Мамай. Впрочем, сведений о том, что члены клана Кият в Крымском ханстве происходили непосредственно от Мамая, у нас нет.

Как бы то ни было, согласно всем вышеприведенным сведениям, кияты, потомки Мамая и его ближайших родичей, даже после крушения и гибели бекляри-бека продолжали находиться на службе у золотоордынских ханов и их преемников в других джучидских государствах, занимали значительные военные посты и пользовались большим влиянием.[631] Трудно поверить, что новые сарайские властители — Ток-тамыш, победитель Мамая, и его преемники — приняли бы на службу сыновей человека, чуждого Золотой Орде и тем более боровшегося против нее, «узурпатора», «сепаратиста» и пр., да еще и позволили бы им занимать места в ханском совете и командовать войсками! В случае, когда Чингизиды сталкивались с откровенным покушением на свою власть или на жизнь представителей своего рода, их расправа с мятежниками и их родом была беспощадной. Сам Чингис-хан говорил нукерам своего врага Таргутай-Кирилтуха, которые имели возможность схватить и умертвить своего предводителя, но предпочли отпустить его: «Правильно вы поступили, что не предали своего природного хана!.. Ибо я должен бы был вас казнить со всем родом вашим, как холопов, наложивших руки на своего природного хана, т. е. если б вы вздумали явиться ко мне после того, как наложили руки на Таргутая».[632] Другой пример — репрессии персидского ильхана Абу Сайда против своего бывшего амир ал-умара (бекляри-бека) Чобана из племени сулдуз: в конце 1320-х гг. всесильный прежде временщик был обвинен в мятежных устремлениях, в результате чего лишился жизни не только он сам, но и его многочисленные дети и внуки.[633] Никаких подобных репрессий в отношении семейства Мамая предпринято не было. Также представляется весьма сомнительным, чтобы сами потомки Мамая стали бы служить новому хану Золотой Орды, если бы тот расправился с их отцом как с обычным преступником и узурпатором, а не приказал почетно умертвить его в соответствии с его высоким статусом бекляри-бека и похоронить с соответствующими почестями.