Ведь по заправочным шлангам можно было представить себе его основные параметры. И они впечатляли! В плохом смысле впечатляли!

«Избави нас Создатель от встречи с этаким колоссом, — подумал Юл, опасливо оглядываясь. — Хватит с меня и долбаной пиросомы Свирепого Мака».

Некоторое время после этого эпизода они пробирались сквозь груды старого металлолома в полном молчании.

Юл — как более ловкий и легкий — лучше переносил бесконечный спотыкач. А вот его спутнику, простодушному верзиле, приходилось ой как несладко.

— Слушай, командир… Ты меня извини, конечно, но у меня складывается впечатление, что мы идем какой-то не той дорогой.

Он указал на синеющие вдали пологие холмы, лишь кое-где поросшие неизбежным злом Пятизонья — сильно прореженным металлокустарником.

— Сдается мне, что мы тоже могли бы идти с тобой во-он там! Где уже, небось, прошли наши парни с беднягой Олафом!

Семенов указал на едва заметную тропку, бегущую через вершины холмов.

— Может, пойдем все-таки там? Тяжеловато в моем возрасте… хм… продираться через эту скоргову помойку.

Штурман ждал этого предложения.

В то же время он ожидал, когда Семенов наконец потребует фляжку с водой, которая была им заготовлена специально для этого случая.

— Проблема в том, брат, — отвечал Юл «варягу», — что я ведь и сам не знаю точно, куда нам идти. Прорицание Слепого Тараса гласило: «стабилизатор» тебя сам найдет, когда ты будешь идти через Железные Поля. Идти через поля, смекаешь? Главное, сказал Слепой Тарас, держи верное направление.

— А какое направление, не сказал? — недоумевающее нахмурился Семенов.

— Мое направление — здесь, — похлопал себя по внутреннему карману на груди Штурман. — Когда наше направление с правильным совпадает — мой нефритовый Уроборос нагревается. Если мы отклоняемся — фигурка тут же остывает. Что-то вроде компаса, понимаешь?

— Понимаю, — вздохнул бородач. — А у тебя, командир, часом, водички не осталось? Помню, фляга у тебя! Мою-то проклятые аэромеханоиды прострелили.

Юл мысленно вздохнул с облегчением.

Он ожидал этого вопроса — и он его дождался!

На самом деле Семенов вовсе не был нужен Юлу в Железных Полях.

Юл взял его с собой для отвода глаз, чтобы среди его спутников не возникло кривотолков и подозрений.

Достать фляжку, свинтить крышечку, незаметно бросить туда неприметную таблетку без характерного вкуса и запаха — это было детское задание, задание для юных диверсантов-любителей.

Штурман поднес фляжку к уху и выразительно потряс, якобы прислушиваясь к веселому бульканью внутри. Теперь таблетка окончательно растворилась и гарантирует «варягу» полтора-три часа крепкого оздоровительного сна на свежем воздухе. Если, конечно, за таковой сойдут помойные миазмы Железных Полей…

Через две минуты — восхитительная эффективность препарата! — бородач начал клевать носом на ходу.

Еще через две — смешно поскользнулся на краю глубокой воронки, сел на задницу и прямо на ней сполз вниз. К моменту, когда Семенов достиг ее дна, он уже мирно спал — сладко, с присвистом, похрапывая.

В этом состоянии его и оставил Штурман. Осторожно, чтобы не разбудить, конфисковав из рук товарища свой плазмомет.

Путь сталкера лежал к одиноко стоящему холму, который он уже давно заметил в отвлекающих маневрах-блужданиях по ржавой свалке с Семеновым. Там его ждали разгадка тайны Уробороса вкупе с доказательством того, во что Юл Клевцов по-прежнему наотрез отказывался верить.

И, возможно, быстрая и спокойная смерть, если его последняя догадка вдруг окажется верной.

Умереть без нерешенных вопросов, умереть, когда на все в мире уже получены ответы, — что может быть лучше для мужчины во цвете лет?

Только смерть еще более высокого качества — в компании лучших друзей.

А враги пусть от зависти убьют себя об стену сами!

Человека на холме он заметил еще издали.

Тот сидел на большом камне, запахнувшись в маскировочный плащ и скрестив руки на груди.

Человек не сменил позы, даже когда Штурман взобрался на холм. Казалось, он погружен в глубокое раздумье, а может, и вовсе впал в транс.

«Так он сидел и в ту минуту, когда я уходил, — думал Юл, глядя на узкую спину. — Знал, что мы скоро встретимся. К чему, дескать, эти китайские церемонии. Он слишком умен, чтобы поддаваться эмоциям. И хорошо ориентируется не только на местности, но и в человеческой душе. А ты, Юл? Ты знал? Конечно, знал. Поэтому и поставил его в боевое охранение, нашего расторопного и быстроногого».

— Брат Федор! — негромко окликнул он сидящего. — Я пришел.

Человек в плаще обернулся не сразу. Казалось, он хочет еще немного продлить мгновение.

А когда он все же обернулся и откинул со лба капюшон, у Штурмана от удивления отвисла челюсть.

— Твою масть… — только и сумел выдохнуть он.

— Привет, дружок. Что, не ожидал встретить тут коллегу по ученой среде?

— Ты-ы-ы? — прошептал потрясенный Юл. — Но этого… этого не может быть!

— Все может быть, — покачал головой Вырин. — В нашем самом лучшем из миров со всеми может случиться абсолютно все. И мы с тобою — всего лишь иллюстрации к этой простой истине.

Да, это был Вырин.

Коллега по науке, скандалист и пройдоха, деливший с Юлом все тяготы похода на Тройку и, быть может, несколько раз уже спасший его от смерти удачным или случайным выстрелом из своего ИПП Карташова — иного оружия этот странный и удивительный человек почему-то не признавал.

Юл все еще не мог прийти в себя. Это не было разочарованием. После разговора со Слепым Тарасом он ждал сюрпризов от этой встречи.

Но почему Вырин? Почему?

— Кажется, ты ожидал увидеть здесь кого-то другого? Этого Младшего Брата? Мальчишку? Неужели Слепой Тарас тебя неверно сориентировал?

— Не знаю, — рассеянно ответил Штурман. — Он не называл имени. Сказал, что за сердечником придет самый незаметный. Точнее, неприметный. Значит — без особых примет. Но разве это — о тебе?

— Ага, так ты подозревал Брата Федора, — саркастически покачал головой Вырин. — Поэтому, видимо, и поставил его в боевое охранение, одного? Чтобы у него была прекрасная возможность сбежать и прийти на встречу с тобой. Но у нашего Феди золотое сердце. Стоило мне разохаться и покряхтеть насчет поясницы, как он сам предложил поменяться. В итоге он повел Олафа, а вперед ушел я. И вот я здесь! Простираюсь ниц у твоих ног, дружище. А Брат Федор вместе с варваром сейчас увлеченно тащит на закорках нашего подстреленного скандинава. Ты ведь не станешь ругать его за нарушение боевого приказа, верно?

Юл молча смотрел на коллегу.