— Прочь с дороги! — С яростным криком Каллум проложил себе путь плечом через кучку людей, стоявших у дверей, и выбежал в сгустившиеся сумерки, а потом послышался стук копыт.

— Как вы думаете, про стражников вот этот кэп тоже говорил правду? — спросил наконец один из них.

— Оставайся и узнаешь! — фыркнул Бен.

— А что же Каллум?

— А что Каллум? — бросил Бен в ответ. — Поехал разбираться со своей бабой. Ни за какие сокровища на свете не хотелось бы мне сейчас оказаться на месте этой шлюшки. Удивительно, на что способен человек, когда влюбится, — торжественно завершил он. — Он наверняка ее убьет, и если вдова попытается его остановить, он убьет и ее тоже.

У Кита перехватило дыхание. Ведь Кейт уехала к Макферсонам. Он сам видел, как она уезжала.

— Вдова? Она вроде бы с маркизом. Ты уверен, что она там? — спросил кто-то.

— Да. Сам видел, она стояла у окна, смотрела на море. «Господи! Уоттерс уже совершил убийство, чтобы сохранить в тайне свое участие. Если Кейт найдет его с Мерри…»

— Мне все это очень не нравится. Уходим отсюда и возвращаемся в Клит, — сказал Бен.

— А с ним как же?

— Его мы прикончим, перережем глотку.

Он не мог умереть. Он должен защитить Кейт, и его не остановят никакие действия — ни людей, ни Бога, ни немочь плоти и духа. Каждый мускул в нем напрягся. Кит ждал, голова его моталась из стороны в сторону, пока перед ним не появилась пара сапог.

Человек вздохнул, схватил Кита за волосы и задрал ему голову назад. Собрав оставшиеся силы, Кит выпрямился, с силой ударив человека коленом в пах. Нож убийцы зазвенел, упав на землю, от боли негодяй рухнул на колени, а Кит прыгнул ему на спину, сорвав с крюка веревку, связывавшую его руки.

Никто еще не успел пошевелиться, как он скатился на пол и схватил валявшийся нож. Бен потянулся к своему пистолету, и Кит бросил нож в него и пронзил ему горло. Остальные двое схватились за клинки, а Кит бросился к большому палашу, стоявшему в углу хижины.

— У него правая рука разбита! — крикнул кто-то. — Он ничего не сможет сделать! Убейте его!

Но Кит одинаково владел как правой, так и левой рукой. Взревев, он повернулся, стоя на коленях, и описал палашом смертоносную дугу. Не на той высоте, на какой они ждали, но низко, так что стальное лезвие, прорезав мускулы и сухожилия их бедер, раздробило кости, прежде чем Кит вскинул палаш. Бандиты закричали и схватились за свои ноги. Они рухнули на пол, и кровь текла у них между пальцев.

Больше они не представляли угрозы. Кит повернулся к тому, кого ударил коленом, и увидел, что негодяй пришел в себя настолько, что уже крадется к дверям. Кит повернул тяжелое лезвие острием к себе и обрушил рукоять ему на затылок, отчего тот рухнул лицом в грязь.

Кит с трудом поднялся, ногой отбросил в сторону их оружие и снова опустил палаш в ножны. В глазах у него то и дело темнело, руки дрожали. Он сорвал с себя рваную рубашку, зубами отодрал от нее полоску и крепко связал вместе сломанные пальцы. Ребрам придется подождать. Потом, рыча от боли, вернул на место кожаные ножны и вышел. Доран стоял, привязанный к коновязи. Седло они забрали, но уздечку оставили.

Стиснув зубы, Кит схватился за его гриву, вскарабкался на спину и сел верхом. Оглянулся. Один, может быть, двое мертвы, еще двое серьезно ранены. Бен прав: удивительно, на что способен человек, когда он влюблен.

Кит сжал каблуками бока Дорана и поскакал. Ему предстояло совершить очередные «ужасные» вещи.

Ясное небо затянуло ближе к вечеру. С моря задул ветер, принес с собой ледяную крупу, крупную, как стеклянные бусины. Они стучали в окна, скатывались с крыши. Темнеющее небо и усиливавшийся холод заставили слуг побыстрее закончить дела и разойтись по своим комнатам.

Кейт стояла у окна библиотеки и смотрела, как разбивается о берег прибой. Огонь громко трещал в камине, согревая всю комнату, а яркий свет свечей изгонял тени из самых дальних углов. Все в замке Парнелл подталкивало ее к тому, чтобы принять невероятную удачу, которую судьба подбросила ей на пути, и забыть Кита Макнилла. Ее тревожило, что она не может этого сделать. Она ведь считала себя женщиной практичной.

Как же ей теперь быть? Ей не нужна такая романтика, из-за которой семью оставляют без средств к существованию, и она считала совершенно непрактичным тосковать о каком-то шотландском наемнике. Должна ли она забыть уроки, которые были преподаны ей с такой необычайной убедительностью? К двадцати четырем годам она уже потеряла отца и мужа, потому что оба они были солдатами.

Гораздо разумнее будет выйти замуж за маркиза, стать недосягаемой для горестей и жить, оградив себя от трагедий. Только вот… только вот… что может быть трагичнее, чем потерять того, кого любишь? И какая разница, потеряла ты его потому, что он умер, или из-за собственного благоразумия?

Кейт раздраженно вздохнула и, отойдя от окна, уселась у огня. Однако в книге, с помощью которой она надеялась отвлечься, Кейт не нашла успокоения и через четверть часа отложила ее в сторону. Что ж, если ей не будет покоя, пока она не изведет себя думами о том, о чем думать нельзя, пусть так: она не выйдет за маркиза.

Это ведь было бы не правильно — и не потому, что она стала любовницей Кита. Все, что было у нее с Китом, было нехорошо. Нехорошо было лежать в объятиях другого. Она нахмурилась и подобрала под себя ноги.

Теперь она поняла тех солдатских жен, которые никогда не выходят замуж, получив весть, что их мужья пропали и, вероятно, погибли. Когда погиб Майкл, у нее было тело, которое она могла похоронить. Но Кейт поняла, что ничто не умерит боли от сознания того, что любимый тобой человек никогда больше не заговорит с тобой, что его глаза никогда больше не просияют при виде тебя. Невыносимо жить, тая слабую надежду на то, что однажды вопреки всему он появится в дверях и все опять будет хорошо.

Именно это она чувствовала теперь. Кит ни о чем ее не просил, ни на что не претендовал, и все же он завладел ее сердцем. Пока один из них не умрет, вряд ли она перестанет надеяться, что в один прекрасный день он вернется и скажет ей все то, о чем так красноречиво говорили его руки и взгляд.

Кейт закрыла глаза. Три с лишним года она жила, желая одного: снова почувствовать себя собой. Сколько раз она высказывала это желание! И вот она здесь, в доме, так похожем на тот, в котором она выросла, среди людей, так похожих на тех, которых она знала, когда была молодой леди, и все же она больше не ощущает себя ни Кэтрин Нэш, ни Кэтрин Блэкберн.

А это наводило на мысль: кем же она стала? Только в обществе Кита Макнилла и в объятиях Кита Макнилла Кейт не сомневалась в том, кто она. Неужели того человека, которого она так отчаянно пытается возродить в себе, больше не существует? И хочет ли она вообще повернуть время вспять?

Нет.