Гвен послушалась, а Брэй еще некоторое время стоял, рассеянно потирая щеку. Каждый раз при общении с Луизой и ее сестрами он испытывал целую гамму каких-то совершенно новых для него чувств, которым затруднялся подобрать название.

Что делать с этими чувствами, Брэй не представлял, но противиться им ему с каждым днем становилось все труднее.

Луиза не знала, сколько еще сможет притворяться, будто ей безумно весело, потому что на самом деле отнюдь не веселилась. Бальный зал казался ей каким-то уж слишком переполненным, музыка, разговоры и смех присутствовавших били по ушам, ожидание, когда вернутся миссис Колтраст и Гвен, нестерпимо затянулось. Луизе хотелось лишь одного – поскорее вернуться домой. Мысль о том, что ей предстоит посещать подобные балы еще целых две недели, казалась невыносимой. Неужели другие способны выдерживать целый месяц постоянных балов? Что ни вечер – одно и то же…

Танцевать Луиза любила, с новыми людьми знакомилась охотно, да и выпить бокал шампанского была не прочь – он поднимал настроение, – но сейчас все это уже начинало надоедать. С гораздо большим удовольствием она провела бы этот вечер дома с сестрами, играя с ними в какую-нибудь игру, занимаясь вышиванием или читая им на ночь сказку. Бонни, Сибил и Лилиан сейчас наверняка скучают по ним с Гвен…

– Спасибо вам за танец, – галантно поклонилась Луиза молодому человеку, с которым только что танцевала. – А теперь прошу извинить, мне нужно найти миссис Колтраст.

– Мисс Прим! – раздался вдруг чей-то голос.

Луиза обернулась. Перед ней стоял высокий полноватый джентльмен.

– Добрый вечер, – произнес он. – Не уверен, помните ли вы меня – мы с вами встречались на вашем первом балу, а потому позвольте представиться. Меня зовут Альфред Хопскотч.

– Простите меня, сэр, но я действительно вас не припомню. На том балу я познакомилась со многими…

– Возможно, вы не запомнили меня, мисс: нам тогда так и не пришлось поговорить как следует. С вами жаждали побеседовать столько людей, что мне это просто не удалось… Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

Луиза, окинув взглядом зал в поисках Гвен и миссис Колтраст, спросила:

– Прямо сейчас? Простите, сэр, но мне нужно найти свою сестру и компаньонку…

– Уверяю вас, мисс Прим, я отниму у вас не больше пары минут! Дело в том, что я имею честь выполнять распоряжения его высочества, и он просил меня кое о чем поговорить с вами. Но нам придется уединиться – это разговор не для посторонних ушей.

– Вы не ошиблись, сэр? – спросила Луиза, удивляясь, с чего вдруг у принца мог возникнуть к ней интерес.

– Ничуть, мисс, – невозмутимо ответил тот. – Отойдем вон в тот угол, если не возражаете.

– Хорошо, – пожала плечами она.

После того как они отошли и спрятались за какую-то огромную вазу, Хопскотч еще раз огляделся вокруг, чтобы убедиться, что их действительно никто не слышит, и начал:

– Мисс Прим, еще раз предупреждаю, что весь этот разговор должен остаться между нами. Как я уже сказал, дело очень важное и касается самого его высочества.

– Да, конечно, – кивнула Луиза, – я никому не скажу. Но, простите, мистер Хопскотч, я ума не приложу, какое дело может быть у его высочества к моей скромной персоне!

– В принципе дело не очень срочное: я мог бы встретиться с вами и завтра, принц не настаивал. Но я не привык медлить, когда речь идет о поручениях его высочества!

– Может быть, вы все-таки расскажете мне, в чем дело? – нетерпеливо перебила его Луиза.

– Его высочеству стало известно, что его светлость герцог Дрейкстоун поклялся вашему брату жениться на вас, а сам до сих пор не женился…

– Да об этом уже знает весь Лондон!

– Его высочество пытался напомнить герцогу, что если настоящий джентльмен дал клятву, то обязан ее исполнить. Но его светлость, похоже, не торопится…

– Позвольте полюбопытствовать, чем вызван столь пристальный интерес его высочества к этой истории? Поженимся мы с его светлостью или нет – наше личное дело! Осмелюсь предположить, что у принца наверняка есть дела поважнее.

– Личная жизнь подданных тоже составляет заботу его высочества, особенно если этот подданный – герцог. Своим нежеланием исполнять данную им клятву его светлость ставит под угрозу не только свою личную репутацию, но и честь всего семейства Дрейкстоунов.

Хопскотч умолк, выжидательно глядя на Луизу, но та молчала. На вопросы, когда же состоится ее свадьба с герцогом, Луиза давно уже перестала отвечать.

– Вы хотя бы спрашивали у герцога, когда он собирается жениться на вас? – спросил наконец Хопскотч.

– Разумеется, нет! – отрезала она.

– Его высочество настоятельно советует вам поинтересоваться этим как можно быстрее.

Луиза почувствовала, что начинает терять терпение.

– Боюсь, сэр, – сдвинула она брови, – что единственным моим ответом его высочеству будет следующее: мы с герцогом Дрейкстоуном уж сами как-нибудь разберемся, жениться нам или не жениться!

– Боюсь, что, услышав такой ответ, принц посоветует вам обоим еще раз все хорошенько обдумать. Дело в том, мисс Прим, что здесь замешано одно обстоятельство, имеющее значение, ни много ни мало, для всей Англии. Подробностей я, к сожалению, сказать не могу, но его светлости они известны. Ваша свадьба должна состояться не позднее июня…

Вся эта ситуация уже начинала напоминать Луизе сумасшедший дом.

– И каким же образом наша свадьба может иметь значение для всей страны?

– Как уже было упомянуто, я не вправе разглашать подробности. Могу лишь сказать, что если свадьба не состоится, то это будет иметь очень неприятные последствия…

«О господи!» – чуть было не воскликнула Луиза.

– Вы, кажется, сказали, мистер Хопскотч, что уже говорили с его светлостью об этом, – попробовала уточнить она. – И в разговоре с ним вы также настаивали, чтобы он женился на мне?

– Да, я беседовал с герцогом, и не раз, – кивнул тот. – Уверяю вас, мисс, это дело огромной важности! Если вам дорого благосостояние нашей страны…

«Должно быть, принц заключил очередное пари – на сей раз, поженимся мы с его светлостью или нет, – подумала Луиза. – Подобное пари, если верить слухам, давно уже заключает едва ли не весь Лондон… Но при чем здесь благосостояние Англии?»

Луизу вдруг как молнией пронзила новая догадка. Теперь ей стало ясно, почему на самом деле Брэй приходил к ней вечером: не для того, чтобы утешить ее, не потому, что испытывал к ней какие-то теплые чувства… Брэй явно рассчитывал, что, после того как она отдаст ему свою девственность, у нее просто не останется другого выхода, кроме как выйти за него замуж…