Дворец не походил ни на министерство, ни на ратушу – вообще на что-либо, виденное ранее. Он оказался огромным, даже не так, неимоверно огромным, и чрезвычайно современным. Везде карточки доступа, идентификация по ладони, нити сканирующей магии, мимо которых комар не пролетит. Догадываюсь, сколько по периметру кристаллов!

Запутанный комплекс сооружений соединяли дворы и крытые переходы. Некоторые застеклили со всех сторон, позволив наблюдать за людьми внизу. Лакей с важным видом втолковывал о безопасности и прочности данных конструкций, но я трусливо старалась быстрее миновать опасный участок. Стекло не камень, ученые могли сколько угодно химичить, но один меткий удар каблуком… Существуют особые точки, ими пользуются взломщики. Ударишь, пойдет трещина.

Лотеску погрузился в себя и, казалось, не заметил бы, если бы мы шли через стену огня.

Гараж находился вдали от парадных залов, в новой части дворца. Здесь размещались различные службы, трудились чиновники дворцового ведомства, проводили выставки и иные общественные мероприятия. Отчитываться предстояло в старой, исторической части. От нее веяло имперским размахом. Не удивлюсь, если зданию больше ста лет. Тем не менее, неведомый архитектор позаботился об удобстве, в меру своих возможностей, разумеется, вместе со скачком науки и технологии дворец модернизировали.

Какие потолки, сколько света! Окна – словно порталы в иные миры. Везде мрамор, позолота, инкрустации. С удовольствием провела бы здесь пару часов, разглядывая живопись, любуясь работой резчиков. Оформление залов не повторялось, у каждого своя изюминка. Логично предположить, что их называли по функции и отделке. Раз так, Белый зал мраморный, а Малый… Сомневаюсь, будто он крошечный, значит, изначально назывался Малым тронным. Читала, в имперские времена посетителей принимали в разных помещениях. Обычных подданных – в одном, послов и аристократов – в другом. Очевидно, тогда и расплодились Тронные залы.

Однако времени на любование прекрасным не предоставили. Лакей двигался быстро, умело лавируя среди людей. Он любезно открывал перед нами двери, нажимал на кнопки подъемника. Лотеску не обращал внимания, копался в диктино, а я ощущала себя принцессой. Никогда прежде никто не спешил оградить от бытовых мелочей и не называл «хассаби», хотя прекрасно знал о статусе. О да, понимаю начальника, обращение ласкало слух, дарило крылья.

Запоздало вспомнила о подарке министру и вполголоса спросила у Лотеску, отдал ли он его. Если нет, нам конец! Хассаби кивнул и приложил палец к губам. Ушей тут хватало.

Новые впечатления на время затмили историю с «жучками». Да и что толку прокручивать события, если фактов нет? Не сбежишь же в полицию посредине доклада! Опять же требуется держать лицо. Личный помощник отвечает не только за сохранность бумаг, но и за репутацию руководителя, порой и всего учреждения. Поэтому сосредоточилась на текущих делах. До приема успею и в салон заскочить, и справки навести. Надеюсь, наши подсуетились, подготовили портативную голограмму. Не терпелось посмотреть на Роджера ишт Милса, выяснить, кто из сладкой парочки заварил кашу. Можно замаскироваться, но рост, пропорции тела, привычки останутся прежними.

Шайтан, а ведь буквально через пару минут я встречусь с преступником!

Так, хватит, Лена, он не первый и не последний. Ну, важная шишка и что?

Зал действительно оказался малым лишь по названию. Светлый, переделанный для торжественных выступлений, он вмещал две сотни человек.

Рядом удачно повесили изопроектор, он и спина Лотеску скроют от любопытных глаз. Устроилась на стуле позади начальника и, дождавшись, когда погасили свет – началась презентация, – скинула туфли. Блаженство! В итоге задремала и позорно проспала бы фуршет с докладами, если бы не Лотеску.

В Белом зале спрятаться оказалось негде. Во-первых, он меньше, во-вторых, залит светом. Никаких стульев, только длинный стол с едой и напитками в противоположном конце. Прислонилась к колонне и прикрыла глаза. Только теперь поняла, насколько устала.

Начальник стоял рядом и беспокойно посматривал на дальние двери.

– Так, – наставлял он, – его величество задерживается, не забудьте оказать ему знаки внимания. В Малом зале вы благополучно проспали.

– А разве он уже?..

В ужасе заморгала, гадая, заметил ли кто-нибудь мою оплошность. Если да, я пропала. Отказ приветствовать монарха можно прировнять к неуважению власти, а это статья.

– Разве! – шипящим шепотом передразнил хассаби. – Спать надо меньше! Предлагал же стимулятор, нет, она упертая! Ладно, мне нагрубить, стерплю как-нибудь, а тут могут такое припаять, учитывая дело Эламару. Угораздило же влюбиться в некроманта и нарушить инструкции!

– Но я не…

Положим, действительно влюбилась в подозреваемого, чего делать не следовало, но стойко молчала о следствии.

– Вы – да, – оборвал оправдания начальник. – Материалы дела помню наизусть. К слову, мне, который из тюрьмы вытащил, лучшего адвоката нанял, судимость снял, никакой благодарности, – ворчливо добавил он.

Что на такое ответишь, только: «Спасибо, я очень ценю вас, хассаби». Не разбирать же спорное высказывание. И благодарить благодарила, да и с лучшим адвокатом вопрос.

Лотеску отвернулся и буквально через мгновение больно ущипнул за руку. От такого и мертвый проснется.

Король!

Постаралась сделать самый глубокий и почтительный реверанс на свете и украдкой взглянула на монарха. Газеты не врали, черты лица те же, только я представляла короля высоким. Сонмекс оказался по плечо министрам, зато не полный, грузный, как многие низкорослые люди – обычный человек, сероглазый, русоволосый, с короткой бородкой. Северянин: только у них светлая кожа. Король был одет в серый костюм из тонкой ткани. Последний, разумеется, сидит идеально. В петлице – гвоздика.

Монарх устроился в напоминавшем трон кресле и кивнул собравшимся. Далее – короткое приветственное слово. Мол, он рад всех видеть и надеется, мы его порадуем. Мы – это все те же представители Карательных инспекций, которых в начале недели мучил министр. Посторонних в Белый зал не пустили, остались только высшие магические служащие и их помощники.

Покосилась на трибуну неподалеку от короля. Она напоминала эшафот. Не внешне – по ощущениям. С нее, повернувшись лицом к монарху, полагаюсь вещать главам Карательных инспекций. Нэвильская значилась в списке четвертой. Доклады делались в форме дискуссии: руководитель произносит речь, ее критикуют, изредка вмешивается король и в конце ставит оценку работе.

Без ложной скромности, я написала лучшую речь, а начальник ее блестяще вызубрил. Другие читали – он говорил и не только. Лотеску ловко отбивался от каверзных вопросов, задал оппонентам парочку своих и вышел победителем.

Меньше всего ожидала, что меня тоже позовут на трибуну. Думала: все, отстрелялись, и тут Лотеску назвал мое имя. На негнущихся ногах, с комом в горле пересекла зал, ощущая себя неуклюжей коровой под огнем перекрестных взглядов. Не худышка, одежда не на заказ пошита, на каблуке царапина – словом, сто тридцать три повода посмеяться. И такая чувырла с вороньим гнездом на голове – увы, времени на полноценную укладку не хватило, – мозолит глаза королю. А рядом шикарные женщины из чужих Карательных инспекций, с которыми шапочно познакомилась в министерстве. Хассаби, хоть вы постойте рядом, не бросайте! С мольбой покосилась на Лотеску и уловила едва заметный кивок. Вроде, собирался помочь. С другой стороны, если утонем, то вместе, иного не дано.